поставить небольшой чайный столик со стульями и иногда устраивать себе чаепитие под открытым небом. Впрочем, с моей так называемой матушки станется подрубить на корню все мои начинания.

-Анрисса! Я запрещаю тебе выходить без сопровождения на улицу! – я подпрыгнула от неожиданности, услышав за спиной командный голос баронессы. Увидев, что я в задумчивости разглядываю живую изгородь и проходящих мимо людей, маменька решила подстраховаться, заранее сведя все риски к минимуму.

-Да я и не собиралась, маменька! Просто думаю, что нам не мешало бы как-то узнать последние новости, и навести справки о соседях и районе.

-И верно, - отчего-то довольно согласилась баронесса. – Надо Тишу на местный рынок будет отослать за продуктами. Пусть потрётся среди местных, послушает, о чём люди говорят. А район мог быть и поприличнее. Виданое ли дело, чтобы вдову барона Кесил селили среди купцов?

Маменька пренебрежительно скривилась и решительно повернулась в сторону дома. Вокруг её худощавой фигуры взметнулись юбки, служанка тут же подхватила маменькин дорожный саквояж, последовала следом. Я же затормозила, ожидая, когда из кареты спустят специальное кресло для брата. Мальчишка вновь нахохлился, замкнулся в себе, будто и не было того всплеска эмоций по дороге сюда. Даже новое жилье не вызвало у него ожидаемого интереса и любопытства.

-Дэл, - подхватила я кресло на колесах и покатила в сторону входной двери. – Я отсюда вижу небольшой сад за домом. Хочешь, я попрошу повесить на деревьях для тебя гамак? Будешь кататься. Погода пока ещё теплая, можно в саду проводить какое-то время. Я даже готова тебя учить всему, что знаю сама.

-Да что ты там знаешь! – буркнул мальчишка. – Как правильно вышить платочек или сервировать стол? Кому нужны такие умения?

-Ну, не скажи, - не согласилась я. – Положим, вышивка тебе и вправду будет совершенно бесполезна, однако знание этикета ещё никому не помешало. Знаешь, как говорят? Встречают по одежде, а провожают по уму. А первое впечатление самое важное. Как себя покажешь, так и пойдет. К тому же, у тебя неверные сведения относительно моих знаний и умений. Я прекрасно разбираюсь в подсчётах, сама могу вести хозяйство и даже умею чертить. Немного разбираюсь в лекарском деле и знаю, как приготовить еду. А ты знаешь? Уверена, что нет. А представь, придётся куда-нибудь отправляться, а ты не знаешь и не умеешь элементарного. Слуги же не всегда будут рядом.

Я решила не напирать. И так сказала больше, чем нужно. Но братец задумался и после недолго молчания выдавил из себя: - Я подумаю.

Так мы вместе в дом и вошли.

Внутри новых жильцов ожидали экономка - госпожа Мэнас - с небольшим штатом слуг: приходящей кухаркой, горничной и сторожем. Маменька тут же выразила неудовольствие их внешним видом и тем, что недостаточно уважительно поклонились. Нам же с Дэлом всё было любопытно.

Дом внутри оказался значительно просторнее, чем казался снаружи. По словам госпожи Мэнас предоставленное в наше распоряжение жилище считалось гостевым домом. Сюда селили тех, кто приезжал по какой-то надобности в Теону и был зачем-то нужен герцогу. Этакая герцогская гостиница. Интересно, зачем мы его светлости понадобились, что он даже озаботился нашим проживанием? Не такая уж и важная шишка покойный барон Кесил. Да и маменька нужными связями обрасти не сумела. Странно всё это. Зуб даю, что приставленные слуги будут шпионить и обо всём происходящим в доме докладывать кому нужно.

Я мысленно зареклась откровенничать с кем-либо из местных, пообещав себе обсуждать только бытовые темы. Ну и смотреть в оба глаза, наблюдать. Интуиция подсказывала, что затевается что-то важное, но мне пока непонятное.

Маменька времени не теряла, тут же затеяла благоустройство собственных апартаментов. Шум стоял на все три этажа. О нас с Дэлом вспомнили только к вечеру, когда в столовой накрыли стол к ужину. И тут-то леди Кесил и озадачилась, что кроме той одежды, что была на нас, ничего иного приличного у нас с братцем не имеется. Местная служанка тут же была призвана к ответу, где в городе можно в кратчайшие сроки пополнить гардероб, чтобы и модно, и не очень дорого. На следующее утро в доме объявилась швея, которая должна была разобраться с возникшей проблемой.

А проблема оказалось нешуточной. У меня, помимо двух пожертвованных в обители простых платьев серого цвета, сохранилось ещё пару штук. Но они оказались в довольно плачевном состоянии и по распоряжению маменьки были перекрашены в траурный темно-фиолетовый цвет. Краска легла неровно, и я теперь щеголяла в странных, выглядевших линялыми нарядах. У леди Кесил положение было немного получше. Однако годы, проведенные вдали от столичного общества, не могли не сказаться и на её гардеробе – он безнадёжно устарел. Траур внёс свои коррективы – нужного цвета платьев у маменьки тоже не было. А портить краской свои наряды она не решилась.

В общем, дел намечалось достаточно много. И встреч. Маменька за пару часов пребывания в новом доме успела всех поставить на уши и занять работой. Досталось и нам с Дэлом. Поэтому, выслушав очередные упреки с наездом, мы, переглянувшись, не сговариваясь, смылись в сад. Подальше от ставшей слишком активной леди.

Если бы я только могла тогда предположить, что найденное в саду убежищем станет моим на долгое время! Увы… Переезд сыграл со мной злую шутку. Маменька-баронесса слишком рьяно взялась за свои родительские обязанности. Братца, спустя неделю пребывания в специальном кресле, всё же признали достаточно здоровым. Это навело леди Кесил на мысль, что необходимо пристроить мальчишку туда, куда изначально планировалось. Не глядя на его явное нежелание. Действовала баронесса в данном случае, с грацией носорога, сперва написав предупреждение о своём визите руководству учебного заведения, а потом и в канцелярию герцога, с нижайшей просьбой, более похожей на ультиматум, о содействии в устройстве сына и наследника погибшего барона Кесила. Потом пошли письма к старым знакомым, о которых она внезапно вспомнила и которые могли хоть как-то, хоть чем-то леди помочь. Ну и запланированные визиты.

Судя по-нашему общения с леди, я для неё была словно бельмо на глазу. Вроде и мешаю, и избавиться не выходит. И брать куда-то неугодную дочь не планировали. Пока… не знаю, что или кого я должна была за это благодарить. То ли это были прошлые заслуги настоящей Анриссы, то ли мой острый язычок сыграл свою роль. И баронесса решила не позориться, являя обществу не воспитанную дочь. И реверансы я делать не умела, и смотрела прямо в глаза, тогда как девица