– План вы разработали, конечно, мощный! Мы все чуть не обоссались от вашей штурмовой бригады!

Пацаны заржали. Горинов пожал плечами. Он носил оранжевую куртку с меховым капюшоном, хотя на улице было довольно тепло. Выглядел немного глупо, но куртку он использовал для дела. С её помощью он сохранял остатки тепла после разрядки. Никуда не делось и его родимое пятно – красная клякса над правым глазом. Те, кто видел, Горинова в первый раз, могли подумать, что это ссадина или даже свежая кровоточащая рана. Она напоминала опухоль. Возможно, ею и была. Правый глаз из-за пятна всегда был чуть больше прикрыт, чем левый.

– Чего надо?!

– Нам?! Ничего. Тебе чего надо? Ты ж пацанам позвонил, – Горинов кивнул в сторону Михи. – Может расскажешь им почему ты слился?

Гориновские подошли со всех сторон и взяли меня в кольцо. Я посмотрел на артефакт и снова почувствовал его силу. Если Горинов подойдёт ещё на пару метров, я установлю связь. Наверное.

– Давай арт и я пошёл.

– П-ф-ф-ф! – Горинов покрутил подсвечник на пальце. – Для начала я хочу знать, где Пауль.

– Мне тоже интересно.

– И всё же!

– Без понятия, а знал бы – не сказал.

– Хочет в соседнюю палату к Бублю, – сказал один из пацанов за спиной. – Сейчас устроим.

– Где Пауль?!

– Не знаю, – повторил я.

– Рассеянный, не глупи. Мы тебя сейчас мордой по камням возить будем. Даю последний шанс.

За спиной стояло двое, ещё двое – по бокам, впереди – Горинов, Макс и Миха. Итого семеро. Про способность Горинова я знал, а что у других? Что-то имеется, но вряд ли, такое же мощное. Я бы об этом слышал. Один в семь – не по шансам, но как будто у меня был выбор.

– Есть предложение, – сказал Горинов. – Мы тебя не трогаем, но ты достанешь нам Пауля. По-хорошему тебя нужно проучить, но я понимаю, что это он вас втянул. У Пауля ко мне особые чувства, – Горинов улыбнулся. – Давай так. Сейчас ты уходишь на своих ногах, находишь нам Пауля, и мы квиты.

– И ты отдаёшь мне артефакт.

– Не смешно.

– Фита напишет заявление в ОБНИС. Ты хочешь нажить себе такие проблемы?

– Ой-ой-ой, не нужно меня пугать. Что они мне сделают? Обники прессуют только тех, кто их боится, а я не боюсь. Есть люди, которые поручатся за меня.

– Ты настолько пал, что считаешь нормальным избить и обокрасть девчонку.

– Заткнись!

– Считаешь себя офигенным бандитом?

– Лучше помолчи, иначе будет поздно. Ещё пара слов и сделка не состоится.

– Он же тебе нафиг не сдался.

Горинов перестал крутить артефакт и посмотрел на него.

– Арт стоит денег. Да и какое тебе дело?! Нефиг было мочить моего пацана! – Горинов оскалился. – Короче, последний раз спрашиваю: найдёшь нам Пауля или нет?

Ответ «да» решал почти все мои проблемы. Я выигрывал время и уходил без поломанных пальцев или пробитой башки. Дальше я бы ввязался в аферу подполковника Шумякина, и хрен бы они меня достали. Отличный ответ, но он не решал главную проблему. Артефакт Фиты.

– Отвечай! – рявкнул кто-то справа.

Я повернулся и узнал в нём старого друга. Последний раз я видел его на лавке школьного стадиона с разбухшей харей и почти черной гематомой. Он помнил нашу встречу и, судя по озлобленному взгляду, рассчитывал на мой отказ, его руки чесались больше, чем у всех остальных.

– Как же вы за*бали…, - сказал я и ударил.

Старый знакомый подошёл ближе и чуть наклонился, требуя ответ. Я ответил. Его харя снова смялась, расплющилась вокруг кулака и отлетела на травку.

– Это тебе за Бубля, сука!

– Хе-хе! Погнали парни!

Между лопатками вонзили кол, меня выгнуло, затрещали ребра. Проникающий удар прошёл через всё тело и разорвал кожу чуть выше солнечного сплетения. Я пригнулся, уклонился от двух ударов в голову, схватил за случайную руку и закрутил врага в танце, сея суматоху. Сила ударила изнутри мощным всплеском. Я потянул вниз, почувствовал хруст предплечья, раскрутил пацана с поломанной рукой и ударил им мудака в зауженных джинсах.

Макс, сукин сын, использовал рывок и срезал меня по ногам. Ноги не сломались, но отслоение тканей и гематомы обеспечены. Меня подбросило, я на секунду завис в горизонтальном положении. Сбоку прилетел кулак, намереваясь вбить меня в землю. Удар. В груди хрустнуло. Одежда в районе удара вспыхнула и почти мгновенна выгорела, обнажая опалённую плоть на правой груди. Случайно я остановил чью-то ногу возле лица, обхватил её, подтянул к себе, затем захватил вторую и сжал в охапку, выбрасывая всё то, что скопилось внутри. Хват был сильнее, чем у гидравлических щипцов. Враг взревел и рухнул рядом со мной, будто подпиленная березка.

Под градом ударов я кое-как поднялся на ноги. Пару раз прилетело по лицу. Я мог только догадываться, что с ним стало, но видел плохо. Всё кружилось, время от времени мигало в глазах, будто на доли секунды пропадало электричество. И всё же, силы во мне было много, и я хотел её раздать. Раздать так, чтобы хватило всем.

Содрогаясь от электрических импульсов и проникающих ударов, я прицелился и раскрошил ещё одну челюсть. Враг отлетел на метр, будто пластмассовый манекен. Макса на очередном рывке подловил и схватил за шею. Если бы не Миха, сломал бы позвонки. Дружок вовремя выставил щит. Он тратил энергию, защищая своего корешка, а я давил. Секунды за три я полностью его опустошил; Миха отпустил щит. Трясущиеся ноги не выдержали собственного тела, он упал на задницу. Короткой передышки хватило, чтобы одуматься. Я не стал ломать шею Максу, перехватил его за челюсть и трижды приложил об землю, вытрясая из башки раз и навсегда идеи о предательстве.

Горинов выгнулся, положил голову на плечо. Выглядело так, будто ему поплохело. Приступ, не иначе. Отчасти так оно и было. Он закрыл глаза, развел плечи, из груди вырвался серый дым. Сначала он стелился по земле, а затем невидимые поля подхватили его, собрали в форму яйца и направили ко мне.

Легкие заполнились гарью и кислотой. Я сделал вдох, почувствовал, как яд просачивается внутрь. Он не только ослаблял, но и резал. Я закашлялся, стал вдыхать ещё больше. Прилетело несколько ударов, а затем остатки армии Горинова отошли подальше, чтобы не влезть в удушливый туман. Я рухнул на колени и тут же попробовал встать. Почти получилось, но затем ноги дрогнули. Я упал на бутылку, разбил её, осколки вонзились в колено. Уперся руками в землю, сил оставалось много, но