Я услышал слабый стон Тома.

— Это "Ярмарка в Рейвен-Хилл", — вскрикнула мадам Кларис, показывая пальцем и широко раскрыв глаза. — Но, Мэри! Я думала, ее украли из гостиной внизу. Что она здесь делает?

Мэри Берд засмеялась.

— "Ярмарка" всегда была здесь, Кларис, — сказала она. — Ту, что висела внизу, ту, которую ты видела все эти годы в моей гостиной, ту, которую взял вор, — боюсь, ее писал не Сел. Ее писала я.

— Вы? — прошептал Том, тараща глаза на картину.

Мэри Берд кивнула.

— Все картины внизу мои, — улыбнулась она. — Все эти копии я писала до и после смерти Села. Я всегда держала копии на виду внизу, а оригиналы прятала в этой комнате. Никто никогда не знал и не догадывался об этом — до сегодняшнего дня.

— Значит, вор на самом деле украл картину не вашего брата? — заключила Ри-шель. — Вы хотите сказать, что он украл одну копию и повесил на ее место другую?

Мэри Берд снова кивнула.

— Ух! — выдохнул Том.

— Эй, значит, его обдурили, — обрадовалась Санни.

— Да. И это неудивительно. Он украл очень хорошую копию, — спокойно сказала Мэри. — Ничего общего с этой ужасной мазней. Разница бросается в глаза. А я делала копии картин Села настолько хорошо, что никто, кроме истинного специалиста, не смог бы обнаружить подделку. Моя копия одурачила бы на ярмарке в Рейвен-Хилл любого. Вора, как выяснилось, она уже одурачила.

— Теперь ясно, почему вы, Мэри, скорее рассердились, чем расстроились, обнаружив кражу, — сказала мадам Кла-рис. — Настоящая картина все это время была в целости и сохранности.

— О, я так рада! — просияла Лиз. — Я так рада, что "Ярмарка в Рейвен-Хилл" вовсе не пропала!

— И я тоже, — захлопала в ладоши мадам Кларис. — Я так волновалась, ведь у меня не было никакого видения о том, что картину украдут. Даже намека на ощущение потери! Я думала, что утратила свой дар. А все потому, что настоящую картину не украли! — Она окинула всех сияющим взглядом.

— Вот именно, Кларис, — сухо согласилась Мэри Берд.

— А этот-то, который купил подделку! — захихикал Том. — Небось отвалил за нее кучу денег.

Мэри Берд задумчиво взглянула на него.

Я смотрел на "Ярмарку в Рейвен-Хилл". На оригинал. Спутать ее нельзя ни с чем. Девушка в белом платье и шляпке задумчиво шла по зеленой траве, уронив шаль. За нею в мерцающем золотом свете, отбрасывая голубую тень, виднелись деревья, люди, шары и ярмарочные павильоны.

Картина была великолепна. Она играла жизнью и красками. Такое не забывается.

Со мной что-то происходило. Я почувствовал легкий трепет надежды в груди. И даже более того. У меня зарождалась идея. Абсолютно дикая. Но кто не рискует, тот не выигрывает.

Я повернулся к Мэри Берд. Глубоко вздохнул. Кто не рискует, тот не выигрывает, напомнил я себе.

— Мисс Берд, — сказал я. — Не могли бы вы…

— Ник! — в ужасе вскричала Лиз. — Не смей…

Глаза Мэри Берд загорелись.

— Не могла бы я что? — спросила старая художница.

— Не могли бы вы… одолжить на ярмарку настоящую картину. У меня появилась идея.

Лиз приглушенно вскрикнула. Ей казалось, я зашел слишком далеко.

Но Мэри Берд улыбалась.

— А ты дерзок, — сказала она. — И мне это нравится. И еще, сынок, похоже, мы думаем об одном и том же. Выставить завтра на выставке картину Села, как и было объявлено в газете, — действительно отличная идея. А там пусть будет, что будет, так ведь?

Я кивнул, и она мне подмигнула. Все ошарашенно молчали.

— Теперь, Кларис, будь добра, вызови полицию, — отчеканила Мэри Берд. — Я решила поговорить с ними сегодня вечером. Я расскажу им об ограблении и сообщу, что настоящая картина будет на выставке. Они помогут охранять ее. Должны же они хоть на что-нибудь сгодиться.

Она направилась в свою спальню через душный, пахнущий нафталином платяной шкаф.

— Привет, привет, привет, — чирикал Перси, пока мы друг за другом вылезали из шкафа.

— Мы заберем картину завтра утром, — сказал я. — Выставка открывается в час дня.

У меня просто голова шла кругом.

— Чашку чаю? — вежливо поинтересовался Перси.

Ришель посмотрела на часы.

— Я и не заметила, что уже так поздно. Мне нужно домой, — сообщила она. — У меня еще не все собрано для воскресного конкурса старинной одежды. Мама подобрала мне вещи, но я их еще даже не смотрела. А я хочу выиграть приз.

— Тебе нужна старинная одежда? У меня, наверное, найдется кое-что для тебя, — сказала Мэри Берд, показывая на шкаф, завешанный древними юбками и длинными пальто. — Выбирай. А там вон моя шаль. — Она протянула руку к потрепанному пурпурному кружеву, лежащему на кровати. — Самая что ни на есть старинная.

Ришель слегка вздрогнула и вымученно улыбнулась.

— О, нет, благодарю вас, — попятилась она. — У меня очень много всего дома. Мне вполне хватит, правда. — Округлив глаза, она беспомощно взглянула на меня.

— Я бы хотела взять шаль, мисс Берд, — неуверенно сказала Лиз. — Если, конечно, можно. Я тоже хочу принять участие в конкурсе. Но у меня совсем нет времени подготовиться к нему.

— Ну разумеется. Мы к ней еще что-нибудь подберем. Через минуту мы с тобой займемся. Но сначала, Ник, мне нужно кое-что обсудить с тобой. Хорошо?

Вечером после ужина я сразу поднялся к себе в комнату. Столько впечатлений за день! Я не мог усидеть на месте. Начал было играть на компьютере в "Камеру смертников". Думал, меня это успокоит перед сном.

Но игра не клеилась, и потому я всполошился пуще прежнего: скрежетал зубами и от расстройства подпрыгивал на стуле. В конце концов я сдался и пошел спать. Но, прежде чем уснуть, еще долго ворочался и метался в постели.

Утром я встал, чувствуя себя абсолютно разбитым. Но при виде чистого неба мое сердце забилось быстрее. День обещал быть чудесным.

Я взял деньги у малыша в очках и посмотрел на часы. Было без четверти час. Мне пора было в "Крэйгенд".

До сих пор все шло нормально. Первым делом сегодня утром мы с Лиз забрали картину и доставили ее в ярмарочный комитет в "Крэйгенде". Затем вместе с остальными заняли свои места в павильонах в парке.

К девяти часам начал собираться народ. В полдень парк был полон. Реклама сделала свое дело.

Я хотел переговорить с Джейми наедине, но такой возможности не представилось. Толпы детей хотели играть на компьютерах. Вилась огромная очередь, им приходилось долго ждать. Но никого это особенно не волновало.