кривая улыбка, а взгляд то и дело перебегает с моего лица на промежность. Я опускаю взгляд и обнаруживаю выпуклость, угрожающую разорвать мои штаны и высвободиться. Она продолжает дергаться. Карисса хихикает.

— Ох, черт, — клянусь, не потому, что у меня эрекция, а потому, что я разочарован тем, что все это было всего лишь сном.

Это казалось таким реальным, и я мог бы поклясться, что ощущал каждое прикосновение талии Кариссы к моему тазу.

— Должно быть, приятно быть мужчиной, — дразнит Карисса. — Утренняя эрекция равносильна здоровой сексуальной жизни.

Она вскакивает с кровати и потягивается.

— Ты только что это придумала? — спрашиваю я, садясь на кровати.

— Полагаю, да.

Она улыбается мне в ответ и садится рядом.

— Спасибо тебе за последние несколько дней.

Последние пару дней мы хорошо провели время с Кариссой, даже несмотря на то, что она была больна. Так или иначе, я чувствую себя лучше рядом с ней здесь, чем без нее в офисе. Я не хочу чтобы она думала, что после того как она отвергла это, я вернусь к жестокости по отношению к ней. Что касается меня, то мне нужно наверстать упущенное, и я сейчас это делаю.

И если я посмотрю на это с ее точки зрения, я могу увидеть, что у нее есть достаточно веская причина для своих страхов, и она пытается защитить себя. Однако это не отменяет того факта, что она по-прежнему вызывает у меня сильное сексуальное влечение.

До такой степени, что теперь мы занимаемся сексом в моих снах. Мне это кажется довольно серьезной дилеммой. Она заставляет меня сбросить суровую маску, которую я ношу каждый день, и наслаждаться смехом и подкалыванием ее.

И все это после того, как я поймал свою мать на измене моему отцу, это практически первый раз, когда я так сильно открылся девушке. Я ловлю себя на том, что замечаю все детали ее особенностей и то, что она чаще всего делает.

Я почти слишком хорошо узнаю Кариссу. Я могу сказать, что она любит есть и пить, даже не спрашивая ее. Теперь, когда ее выпишут из больницы, я, наконец, смогу вернуться к работе, зная что могу видеть ее каждый день и в добром здравии.

— Вы можете идти, — говорит врач после того, как все жизненно важные показатели Кариссы были проверены.

Она обхватила меня руками, чтобы быстро обнять.

— Спасибо. Я серьезно.

Ей не нужно благодарить меня, потому что все, что я делал до сих пор, было для меня. Ее присутствие успокаивает, и я испытываю это вне рабочих бесед. За последние несколько дней в больнице я искренне смеялся с ней больше, чем за очень долгое время.

Она думает, что она забавная, и это делает ее еще смешнее. То как она смеется и толкает меня локтями, хоть и больно, приятно. Я отвожу ее домой и возвращаюсь к себе, предвкушая следующий день, когда она появится на работе.

Мое волнение берет надо мной верх, и я прихожу раньше, чем она, но это нормально, потому что я все равно могу ее видеть. Как только я слышу одобрительные возгласы и аплодисменты в главном офисе, я знаю, что она вернулась. Все тепло обнимают ее с широкими улыбками.

Ее стол, который до этого пустовал, теперь украшен разноцветными воздушными шарами, плакатами с поздравлениями с возвращением и букетом свежих цветов. В течение дня все, один за другим, подходили к ее столу, чтобы выразить свою радость по поводу ее возвращения.

Некоторые приносят небольшие подарки, в то время как другие делятся историями о своем собственном опыте и выздоровлении в больнице. Во время ланча я забочусь о том, чтобы в офисе организовали вечеринку в ее честь. Ее коллеги приготовили множество блюд — от домашней лазаньи до свежих салатов и изысканных десертов.

Они собираются вместе, смеются и рассказывают разные истории, чтобы Карисса чувствовала себя так, словно никогда не покидала дом. Я сохраняю дистанцию, наблюдая за происходящим из своего кабинета. Я хочу, чтобы сегодняшний день был посвящен ей.

Карисса — первая женщина, которая отвергла меня. Я не знаю, как справиться с этим чувством, потому что мне никогда не приходилось этого делать. И теперь это мой способ вести себя по-взрослому, давая ей время прийти в себя.

Я надеюсь, что она так и сделает, потому что я не могу смириться с мыслью, что женщина когда-либо говорила мне "нет". Обычно отказываю я, и я точно не задумывался о том, что кто-то думает по этому поводу.

Но прямо сейчас я сделаю все, что в моих силах, чтобы мы с Кариссой стали больше, чем друзьями. Пусть даже приятелями по траху. Наблюдая за тем, как она наслаждается вниманием своих коллег, я утешаюсь тем фактом что она все еще улыбается, когда наши взгляды встречаются.

Вероятно, это один из тех случаев, когда говорят, разочаровываешь человека медленно. Надеюсь, со временем она смирится. Я уверен, что она согласится. Я решил применить другой подход к ухаживанию за ней, а не типичную тактику игрока.

Я уже успешно разработал одну из них — поддерживающую дружбу. Карисса считает меня другом, и это один из самых простых способов вести с женщинами долгую игру. Они редко замечают, что это происходит. Мне также нужно уважать ее границы и не подталкивать ее ни к чему, но позволять этому происходить естественно, как я всегда делал.

Вероятно, мне понадобится много терпения. Я знаю, что может потребоваться некоторое время, чтобы Карисса прижалась ко мне, как женщины из моего прошлого. Дело в том, что я не хочу, чтобы она прижималась ко мне.

Я хочу, чтобы у нас с ней были открытые и честные отношения, в которых все было бы по ее вкусу, а не только для моего удовольствия. Проблема в том, могу ли я действительно подождать? Что если это все, и она больше никогда не захочет быть вовлеченной в какую-либо форму близости со мной?

— Джейден? — я уже знаю, что это Карисса, прежде чем поворачиваюсь в ее сторону.

Я не заметил, как она подошла. Она закрывает за собой дверь и подходит ко мне.

— Почему ты просто сидишь здесь один? — она спрашивает. — Там просто безумие какое-то. Лазанья у Клэр самая вкусная. Нам очень весело.

— Это все для тебя. Зачем я тебе там нужен? — я хихикаю. — Я просто испорчу все веселье, потому что все захотят вести себя прилично в присутствии босса.

— О, да ладно, — стонет она. — Хорошо. Знаешь что? Я собираюсь тайком принести