В районе Мар на одном из субконтинентов, разделенных этими реками, жил богатый домовладелец по имени Куйку. Он был безгранично предан Будде, Дхарме и Сангхе. Он женился на девушке из другой семьи той же касты, и она родила ему двоих сыновей и пять дочерей[87].

Жена Куйку также была очень религиозна. Время от времени она делала восьмичастное нюнгне[88]. Однажды ей приснился сон, будто одна из ее подруг, Недонг, дала ей витую раковину. Она взяла раковину и подула в нее. Звук распространился повсюду. Она подумала: «Вся деревня услышит!», испугалась и положила раковину в карман своего одеяния.

Позже она забеременела (Десятым Кармапой). Ночью она услышала, как из ее утробы доносится «ОМ МАНИ ПЕМЕ ХУНГ». С этого момента девушка начала следить за своим здоровьем. В один из дней, когда до родов оставалось уже недолго, сильный ветер сдул все ветви и пыль с земли. Землю словно подмели начисто. Наконец, однажды утром, когда солнце встало лишь наполовину и все подоенные коровы дали полные сосуды молока, мать родила меня.

Немедленно я-младенец[89] сел и улыбнулся своей семье. В то время моего отца не было дома; потом, вернувшись, он на радостях отпраздновал мое рождение. Родители стали думать, как меня назвать, и мать выбрала имя Ургьен Кьяб.

БЛ

Спустя год[90] после рождения Кармапы его мать захотела, чтобы они получили посвящение[91] от ламы школы Джонанг. Малыш-тулку[92] отказался получать это посвящение. Другого ламу по имени Кхитул Гараб Дордже считали эманацией Гуру Падмасамбхавы. Младенец сказал про него: «Он не Кхитул Гараб Дордже. Он Рангджунг Гараб Дордже»[93]. Малыш простерся перед ним и согласился получить от него посвящение.

В раннем детстве Кармапа проводил время, упражняясь в искусстве рисования. Ему также нравилось собирать нити различных цветов и создавать узоры для вышитой одежды или парчи[94]. Кармапа, в отличие от его друга Тулку Пхендхе, настоящего художника, не обладал большими способностями в рисовании. Однажды, когда Пхендхе высмеял произведение Десятого Кармапы, тот парировал: «В будущем я пристыжу тебя»[95]. Возможно, именно поэтому молодой тулку начал упражняться в искусстве в столь раннем возрасте.

Однажды старший брат маленького Кармапы, Таши[96], нес его на своей спине. Малыш протянул брату несколько тростинок[97] и сказал: «Я Кармапа. Тебе следует дуть в трубы, чтобы принять меня как подобает». Таши отправился с братом к руинам под названием Чагри Нгонпо[98], расположенным неподалеку от их дома. Руины считались священным местом – там когда-то останавливался знаменитый йогин Домцха Йеше Драг. Люди говорили, что иногда оттуда доносятся звуки ритуальной музыки и ароматы духов. Маленький Кармапа обошел вокруг этого места три раза в знак уважения.

Кармапа в детстве отличался большим сочувствием. Например, однажды он увидел, как стригут овцу. «Не заставляйте животных страдать!» – закричал он в надежде остановить стригущих, но его проигнорировали. Тогда он спонтанно произнес следующие слова:

X Кармапа

Об этом случае Десятый Кармапа пишет:

Однажды[99], когда я играл с другими детьми, я увидел, как состригают шерсть с овцы. Я-младенец сказал им: «Пожалуйста, не делайте того, что причиняет вред. Не следует обнажать их. Неужели вы не испытываете к ним никакого сочувствия?»

Но ее продолжали стричь, и тогда я закричал. Только после этого они остановились.

Всякий раз, видя на улице животных, я говорил, что это мои животные и мне всегда следует о них заботиться.

Таким я был в раннем детстве.

БЛ

В другой раз[100] малыш Кармапа и его отец ехали вместе на лошади. Сидя спереди, в безопасности на руках отца, малыш закричал: «Дай мне поводья и плетку!» Отец сделал это. Кармапа взял их и произнес следующее:

Однажды, купаясь в речке, он спел такие строки:

Обычно[101] во время еды маленький Кармапа держал малу (молитвенные четки) и повторял шестислоговую мантру Авалокитешвары.

Однажды монах по имени Тогме, помощник предыдущего (Девятого) Кармапы, приехал навестить маленького тулку. Когда-то монаха знали по прозвищу Бутша Чато. Имя Тогме он получил, приняв обеты. Малыш немедленно повернулся к родителям и сказал, что гостя звали не только Тогме, но и Чато[102].