с ним, как обычно, Тея.

Молодой человек и правда был хорош собой: с каштановыми волосами, стройной фигурой, он был известен всему высшему обществу как истинный джентльмен, следовавший моде и умевший одеваться самым изысканным образом. Жил он в великолепном особняке, а поместье его находилось недалеко от Лонг-Чарта. Она знала его всю свою жизнь, любила его мать и двух сестер, младшая из которых — теперь леди Кингстабл — была ее лучшей подругой.

— Я пока не могу взять на себя такие обязательства, Авонфорт. Ведь Дари…

— Он сам помолвлен, Тея, а потому ни в коем случае не станет возражать, если мы сделаем то же самое.

— Я не об этом. Просто мне нужно немного прийти в себя, прежде чем принять столь важное решение.

— Сколько это займет времени?

«Вот же настырный!» — подумала Тея. Так и хотелось отрезать: «Вот рак на горе свистнет…» — но вместо этого она сказала:

— Месяца полтора.

Это был срок, который лорд Дариен объявил ей, и не важно, как все сложится.

— О боже! — воскликнул денди. — Это же целый сезон!

— А я и хочу насладиться целым сезоном. Летом подробно поговорим об этом в Лонг-Чарте.

Авонфорт нахмурился, но Тея поняла, что он воспринял ее слова как гарантию согласия. Возможно, он и прав, но ее это только разозлило. А еще ей страшно хотелось покончить с ситуацией, которая сложилась с этим мерзким виконтом.

Утром в четверг она спросила у матери, что удалось разузнать мистеру Торесби, но тот пока не представил отчет.

На случай, если вдруг Кейв явится с визитом, она решила отправиться навестить Мэдди.

Кузина только-только встала и еще не переоделась в утреннее платье, но едва взглянув на нее, тут же спросила, словно других мыслей в голове не было:

— Ты уже виделась с лордом Дариеном?

Снимая уличную накидку, Тея инстинктивно солгала:

— Нет.

— Я тоже нет, но вчера вечером Кэролайн Кемберли сказала, что он вылитый Конрад, до кончиков ногтей! Выпей шоколаду.

Она крикнула горничной, чтобы та принесла еще одну чашку.

— Конрад? Какой Конрад?

— Корсар!

— А, Байрон, — сказала Тея, усаживаясь: поэма лорда Байрона «Корсар» тогда была у всех на устах. — Чем именно похож?

— В первую очередь манерами. — У Мэдди под рукой оказалась тоненькая книжечка, и она открыла ее на заложенной странице. — Слушай!

Загадочен и вечно одинок -

Казалось, улыбаться он не мог…

— Разве это не чудесно?

Было похоже, но Тея не согласилась:

— Звучит не очень-то привлекательно.

— У тебя в душе нет никакой романтики. Я умру, если не познакомлюсь с ним! Жаль только, что он нигде не появляется. Маман заявила, что его вышвырнут, если он осмелится.

Это не было секретом, поэтому Тея возразила:

— А моя, напротив, намерена восстановить его репутацию в обществе, поэтому у тебя появится шанс.

— О, прелесть! — воскликнула Мэдди и процитировала новый пассаж:

Постиг он приказаний волшебство,

И с завистью все слушают его.

Что верностью спаяло их, реши -

Величье мысли, магия души!

— Магия души! — прижимая книгу к груди, повторила девушка. — Представь, каково это: оказаться без сил перед человеком с непреклонной волей.

— Ужас полный! — не согласилась с ней Тея.

— Ты просто невозможна!

Вернулась горничная с чашкой на блюдце, и Мэдди наполнила ее шоколадом.

— Как жалко, что он безобразен.

— Дариен? Я бы не сказала… — Тея прикусила язык, и подруга не заметила ее оплошность.

— О, Конрад! — воскликнула Мэдди и процитировала еще отрывок:

Несхож с героем древности, кто мог

Быть зол как демон, но красив как бог, —

Нас Конрад бы собой не поразил,

Хоть огненный в ресницах взор таил[2]

Стараясь не рассмеяться, Тея отпила шоколаду.

— Бог — это старик с седой бородой?

— Нет: Аполлон, Адонис!

— Нептун с водорослями вместо волос?

Мэдди запустила в нее диванную подушку.

— Нельзя же верить всему, что говорит Кэролайн. — Тея поймала подушку и отложила в сторону. — Мне кажется, лорд Дариен не в твоем вкусе.

— У него огненный взор! — упрямо заявила Мэдди.

— У лорда Дариена? Кошмар какой!

— Настоящий Конрад, начиная с черных глаз. У Дариена такие же. Я должна познакомиться с ним, и как можно скорее. Обещай, Тея, если узнаешь, что он намерен появиться на каком-нибудь вечере, предупреди меня!

— Вообще-то, Мэдди, его лучше оставить в покое.

Она взяла книгу. Как любая другая молодая леди, она знала поэму почти наизусть, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы найти нужное место:

Он взором сам умел пронзать насквозь

С усмешкой дьявольскою на устах,

Чья ярость скрытая рождает страх;

Когда ж в нем гнев вздымался невзначай,

Вздыхало Милосердие: «Прощай!»

Мэдди не забеспокоилась, не испугалась, а лишь вздохнула:

— О! Восхитительно!

Тея захлопнула книгу.

— Ты на пути в Бедлам.

— Как это замечательно — сойти с ума!

Выдержав еще полчаса бредовых речей кузины, Тея попрощалась, но в голове у нее все крутился тот отрывок из поэмы. Он казался очень уместным. Это был человек, в котором она рассчитывала увидеть силу разума? Человек, у которого была причина — не важно, что давняя и не вполне правдивая — ненавидеть ее семью?

Вернувшись домой, она столкнулась с матерью в коридоре наверху.

— Как там Мэдди? — поинтересовалась герцогиня.

— Сходит с ума по «Корсару».

Леди Йовил оперлась рукой о стену.

— Только не говори, что она связалась с пиратом!

Тея засмеялась.

— Нет, конечно. Это поэма Байрона.

Герцогиня пришла в еще большее смятение.

— Лорд Байрон вернулся?

— Я о поэме. Не о поэте, мама. Конрад, Медора, Гюльнар, гаремы…

— А, это… Сплошная глупость, а не поэма. — Герцогиня продолжала говорить, провожая дочь до дверей спальни. — Медора была в полном праве заявить, что у ее мужа достаточно денег, чтобы оставаться дома и наслаждаться семейной жизнью. Зачем ему нужно было вновь отправляться в море и заниматься разбоем?

— Потому что мужчины терпеть не могут бездействие, им нравится опасность.

— Это правда. Ты слышала, что Кардью Фробишер серьезно пострадал, когда попытался перелезть через стену, чтобы проникнуть в Тауэр?

— Ради всего святого, зачем?

— Вот именно: зачем, если в Тауэр открыто несколько ворот? И это после того, как он остался жив на войне, получил всего пару царапин. Бедная его мать!

— Я всегда думала, что Медора сделала большую ошибку, пытаясь завлечь Конрада вечерами с музыкой и чтением, — сказала Тея. — Ей