— Что же произошло? — не сдержала любопытства принцесса.

Словно отвечая на ее слова, огонь в печи полыхнул голубыми искрами и зашипел. Лива строго глянула в его сторону, сложила пальцы в причудливый знак, и пламя утихло.

— Среди прочего кудесники знали, как привадить ветра. Десятки вихрей вертели мельницы, даруя Небесному краю процветание, пока один единственный — Западный, не обратил внимание на остров. Его звали Зефир, и вскоре он стал частым гостем в доме главы общины.

— Ветер? — Изольда окончательно протрезвела.

— Да, — рассказчица стянула с тарелки сухую коврижку, — смешливый юноша с копной непослушных пепельных волос. Западный ветер влюбился в дочь старейшины.

Обожавшая сказки принцесса мигом представила себе непокорную красавицу на краю обрыва: волосы развеваются на ветру, глаза устремлены вдаль.

— Она отвечала взаимностью?

— Любить ветер — занятие, изматывающее сердце и душу, — вздохнула Лива. — Но она одаривала его вниманием. И для кудесников наступили благословенные времена: не нужно было беспокоиться о будущем, вычислять, какой из ветров вскорости пролетит мимо, звать его… Зефир целыми днями кружил крылья мельниц, обеспечивая краю воду, урожай, достаток…

Сытый волк устроился поближе к очагу и положил голову на лапы. Но, несмотря на сонный вид, слушал внимательно, поглядывая на хозяйку дома из-под полуопущенных век.

— Но вот ветер стал прилетать все реже, занятый своими делами на другом краю света. И хотя юной заклинательнице стоило лишь шепнуть в темноту ночи несколько заветных слов, чтобы наутро ее друг явился, тревога поселилась в сердцах обитателей Небесного края.

«Что, если однажды, Зефир исчезнет? — роптали они. — Сколько мы протянем без ветра?»

Встревоженные люди не давали покоя старейшине общины, потому он приказал дочери сплести для Западного ветра оковы.

— Разве подобное возможно? — поразилась принцесса.

— Если знать нужные руны… — подтвердила Лива. — Из обид, печали и ночного холода выковала способная девушка цепочку для своего гостя, тонкую, как нить. Из вязкого утреннего тумана, смешанного со слезами, изготовила ошейник. И долго сомневалась, прежде чем позвать Зефира. Горько было упекать в плен любимого, но остаться одной — еще страшнее. Ветер есть ветер: появится, крутанет крылья мельниц, принесет ожерелье или жемчуг из-за моря, а в следующее мгновение хохочет под облаками — не поймать.

С каждым словом история звучала все печальнее — на удачный исход Изольда теперь не надеялась.

— Кудесница пленила его? — Ответ был заранее ей известен.

— Да.

Уголек в печи зашипел и погас.

— Когда утром Зефир обнаружил оковы на своей шее, он пришел в бешенство: возлюбленная предала его. Но улететь юноша не мог: волшебная цепь, сотканная из обид, горя и слез, держала крепко. В ярости Зефир поднял такой ураган, что снес с земли дома кудесников, разорил посевы. Он бушевал несколько месяцев, круша лопасти мельниц, сады, дворы без разбору. И вскоре стало ясно: жить в Небесном краю невозможно.

Заклинатели сами накликали на себя беду и сполна расплатились за содеянное. Собрав последние крупицы знаний, они ушли. А спустя какое-то время высохла река, питающая их землю. Ветер окончательно разрушил животворящие мельницы — остров остановился, замер в небе.

Кудесники разбрелись по земле — искать лучшей судьбы. Но достичь былого величия им было не суждено. Оторванные от дома, скитальцы быстро потеряли тайные знания, разучились заклинать.

— Что же стало с возлюбленной Зефира? — Изольда никак не могла выбросить ее из головы.

— Не знаю, — пожала плечами Лива. — Может, пыталась побеседовать с ветром… Но вряд ли он позволил бы подобраться к острову. Так что несчастная, скорее всего, осталась одна.

— Как жаль… — Девушка зевнула. — Давно это случилось?

Заклинательница делано развела руками и принялась убирать со стола.

— Пятьдесят, сто лет назад… я живу в долине немало, а до того жили мои предки.

Задремавший было волк поднял голову и поглядел на кудесницу, но ничего не сказал.

— Вдруг Зефир все еще там? — не унималась Изольда.

— Кто знает… я не поднималась наверх, чтобы проверить. До острова просто так не добраться. Да и сама история — лишь древняя легенда. Есть такая песня, родом из здешних мест.

— Споешь мне?

— В другой раз. — Хозяйка дома прикрыла печь заслонкой, и в комнате сделалось темнее. — Ты едва держишься на ногах.

— Нет-нет, у меня хватит сил, чтобы послушать, — запротестовала девушка.

— Ну хорошо. Ложись в постель, а я, так и быть, спою для тебя.

Сонная Изольда побрела в спальню, но по пути спохватилась.

— Если я займу твою постель, где ляжешь ты?

— Не беспокойся. — Заклинательница достала из закромов свиток плотной ткани и, развернув его, закрепила в дверном проеме за петли. — Сегодня отдохну в гамаке.

— Правильнее было бы поступить наоборот. — Принцесса смущенно застыла. — Давай я устроюсь в дверях.

Но хозяйка махнула рукой.

— Тому, у кого впереди нелегкая дорога, глупо отказываться от возможности понежиться в теплой, удобной постели.

— Наверное, ты права.

— Возьми. — Лива протянула гостье тонкую сорочку. — Завтра поищу для тебя что-нибудь поприличнее.

И она ушла на кухню, любезно предоставив Изольде возможность переодеться. Волк остался у очага, лениво размышляя сквозь дрему.

— Я уже легла, — донеслось из спальни через минуту.

Тогда Лива зажмурилась и тихо запела.

Когда ее голос стих, Изольда уже крепко спала. Дремал и волк, но, услышав шелест, открыл глаза. Это хозяйка дома разложила древние свитки, чтобы сделать в них записи.