буклет какой-нибудь модной компании?» Но, когда она подошла ближе, откуда ни возьмись выскочил изможденного вида рыжий парень и дружески похлопал индианку по плечу. Пара нашла столик, и оба расстегнули куртки. Орла обратила внимание, что девушка была в правильном шарфе, правильных джинсах и сапогах. И в фуфайке с глухим воротом и с логотипом женской студенческой организации.

Приезжая домой на каникулы, Орла иногда поглядывала на диск родительского стационарного телефона. Но после годового молчания Кэтрин начала писать ей сообщения. По праздникам она присылала Орле затасканные здравицы — поздравляю с тем или этим, привет родителям, — и девушки интересовались одна у другой, как дела. Что тут можно сказать? Дважды Орла обрывала переписку словами «Ничего нового!» со смайликом. «Фейсбук» еще не добрался до затрапезного колледжа, который посещала Кэтрин, но Орле этого было и не надо; она могла себе представить успехи соперницы. Орла видела будто наяву, как ее подруги по футбольной команде с подтянутыми животами и чистыми лицами крутятся вокруг Дэнни, когда он приезжает к ней первый раз. Как они дразнят Кэтрин по поводу ее неумения пить и бережно укладывают ее в кровать, когда она доказывает, что так оно и есть. Орлу интересовало только одно: сколько Кэтрин с Дэнни будут вместе.

Ожидаемый ответ она получила вскоре после окончания университета. Орла вернулась в Миффлин, чтобы выполнить условия заключенного с родителями договора: она обещала в течение года жить дома и работать поблизости, чтобы накопить денег для поездки в Нью-Йорк. Поэтому девушка устроилась в местную газету, которую доставляли всем жителям города к крыльцу, освещать собрания городского совета.

Однажды вечером, за неделю до начала работы, Орла наткнулась на Кэтрин, покупая еду навынос в сетевом кафе. (Джерри любил говорить, что жареная курица в соусе «Джек Дэниелс» из этого заведения — лучшее блюдо на свете, а «вы» — кто эти «вы», он никогда не уточнял, — «можете есть вырезку в своих пафосных ресторанах».) Когда их взгляды встретились, Орла держала в руках отцовскую кредитку, а Кэтрин — стакан с изображением переливающейся мошонки, погруженной в лед.

— У меня девичник! — похвасталась она, схватившись за локоть Орлы, чтобы удержаться на ногах. — Через месяц мы с Дэнни женимся. — Глаза у нее расширились, и она вцепилась в руку Орлы. — Останься! — умоляюще попросила она. — Пойдем со мной.

Орла позвонила домой, надеясь, что родители потребуют привезти еду, но Гейл радостно настояла, чтобы дочь пошла веселиться.

Подруги Кэтрин по футбольной команде — их было трое — выглядели в точности так, как Орла их и представляла: шустрые, пышущие здоровьем, с развитыми мускулами, покрытыми загорелой веснушчатой кожей. Волосы их напоминали дешевые парики, нахлобученные ради торжественного случая, — чересчур длинные, слабые на вид, какие-то влажные, но при этом в общем-то привлекательные. Кэтрин превосходно вписывается в их компанию, подумала Орла, хотя у ее бывшей подруги ради разнообразия была хорошая прическа. Коса исчезла и сменилась симпатичным каре; когда Кэтрин говорила, золотистые концы прядей лезли ей в рот.

— Это Орла, — представила ее Кэтрин, и от Орлы не укрылась реакция девушек: при упоминании ее имени они прищурились, переглянулись и выпрямились. Было очевидно: раньше они уже слышали во всех красках, кто она такая.

Орла взяла соломинку в виде пениса и выдержала поток шуток для своих. Весь вечер она украдкой поглядывала на часы. Кэтрин в большей или меньшей степени игнорировала ее, пока празднество наконец не закончилось и самая нахальная подружка-футболистка не забренчала ключами.

— Ладно, — сказала девица Кэтрин, забирая у нее стакан. — Отвезу тебя домой.

Кэтрин помотала головой.

— Тебе не по пути, — отказалась она. — Меня Орла отвезет.

Машина у Орлы была еще со старшей школы — приземистый «торес» с кошачьими глазами. Кэтрин рефлекторно открыла бардачок и достала старый альбом с CD-дисками.

— Здесь где-то должны быть «Инкубус», — пробормотала она, листая кармашки.

— Я и забыла о них, — сказала Орла. Она с удивлением обнаружила, что чуть не плачет. Слава богу, Кэтрин была слишком пьяна и, не замечая этого, указывала блуждающим пальцем повороты.

Дом был небольшим кирпичным строением в стиле кейп-код с белыми металлическими козырьками над окнами и изображением запряженной черной лошадью кареты на сетчатой двери.

— Подожди здесь минутку, — попросила Кэтрин.

Она вышла из машины и потопала к дому, ступая в аккурат между голубыми плитками дорожки. Каблуки утопали в земле, щебенка хрустела под ногами. Металлические перила бетонного крыльца пошатнулись, когда Кэтрин схватилась за них.

Он в доме, думала Орла, глядя в окно. Дэнни совсем рядом.

И потом она увидела его — он встал с дивана, стоящего напротив окна, чтобы открыть дверь, и быстро прошел по комнате, потирая глаза. Свет падал ему в спину, и Орла видела только его силуэт, лицо оставалось во мраке. Он открыл дверь и выглянул через сетчатый экран, но Кэтрин оттолкнула его и ринулась внутрь, захлопнув за собой дверь. Орла вцепилась в руль. Ей еще надо ждать?

Через минуту Кэтрин появилась снова и, спотыкаясь, направилась к машине. В руке у нее был конверт, обрамленный черно-белым дамастом. Она снова села в машину и сунула его подруге. Орла включила свет над головой и быстро развернула конверт. Текст на открытке, которую она вынула, начинался словами: «Мы, Дэниел и Кэтрин, и наши семьи…»

— Ой, — сказала она. — Кэтрин, это… Не стоит.

Она повертела приглашение в руках. Даже при тусклом свете было видно, что неровные строчки ползут к правому верхнему краю. Видимо, Кэтрин печатала текст сама. В горле у Орлы встал ком, и она вдруг поняла почему: она не хотела идти на эту свадьбу, она не собиралась идти на эту свадьбу. Но незлобивый жест старой подруги тронул ее; она поступила с Кэтрин жестоко, а та не держала на нее зла. По крайней мере, так она думала, пока Кэтрин не начала снова говорить. Голос ее внезапно прозвучал столь эмоционально, с таким странным напряжением, что Орла невольно подняла глаза, изумленная, словно Кэтрин закричала.

— Ты была на девичнике, — сказала Кэтрин, — так что по всем правилам я должна тебя пригласить. — Она снова открыла бардачок и начала шарить в нем. Скоро она нашла там ручку, передала ее Орле стержнем вперед, ткнув блестящим кончиком в ладонь, и кивнула на приглашение. — Просто выбери закуски, — проговорила она. — Сэкономишь на марках.

Орла вздохнула и посмотрела на дом. Диван теперь был пуст, а в комнате темно.

— Он не выйдет, — произнесла Кэтрин. Она подняла руку и положила ее на раму открытого окна. Провела пальцами туда-сюда по винилу и многозначительно улыбнулась Орле. — Он не выйдет, чтобы повидаться с тобой.

Ком в горле у Орлы сразу исчез,