Поскольку траур по королю Эдварду еще не закончился, праздник наступления осени отмечался во дворце менее пышно, чем обычно. Не было ни бала, ни роскошного пиршества, ни наплыва гостей со всего королевства. Тем не менее дань традиции следовало отдать, и потому небольшое празднество для «самых близких» все-таки состоялось. В небольшой, но торжественно обставленной зале в узком кругу собрались избранные представители высшего света, дабы отметить смену времен года, традиционно праздновавшуюся двадцать четвертого сентября, бокалом хорошего вина. А может, двумя бокалами или даже пятнадцатью. На торжестве присутствовали парочка баронов с женами, принцесса Мелинда с тремя фрейлинами, принц Рауль с несколькими сопровождающими, Гектор Вилстон, отчего-то пришедший в одиночестве, а также граф Роберт в сопровождении Джозефа Ридза.

Разумеется, меня на это мероприятие для избранных никто не приглашал, да я туда особенно и не стремилась. Но случилось так, что, вконец замотавшись, я забыла своевременно дать Рональду его лекарство. У волкодава было воспаление в левом ухе, и, чтобы состояние пса не ухудшилось, лекарство следовало давать регулярно. Взглянув на часы, я понадеялась, что, если потороплюсь, успею перехватить Рональда прежде, чем он окажется на приеме в сопровождении принца (то есть я хотела сказать — наоборот, хотя какая, в сущности, разница, кто кого сопровождает?). Увы, я все-таки опоздала. Торжество началось буквально за полминуты до моего появления, но вход в залу, где оно проходило, уже был закрыт для простых смертных.

Однако я не стала опускать руки. Пусть в саму залу мне не попасть, но я могу зайти в смежную с ней комнатку, предназначенную в основном для слуг. Оттуда можно заглянуть в помещение для торжеств. Я надеялась, что смогу незаметно для всех подозвать к себе волкодава, дать ему лекарство и затем столь же незаметно исчезнуть. В таком случае с лечением не пришлось бы ждать еще несколько часов.

Комнатушка казалась больше похожей на кладовку. Здесь было тесно и полутемно; вдоль стен располагалось несколько столов, уставленных всевозможными предметами, которые могли пригодиться во время празднества: подносы, бокалы, бутыли с напитками, утварь, необходимая для быстрой уборки, буде таковую понадобится произвести, и так далее. Заглянуть в зал в поисках Рональда я не успела. Под одним из столов, почти незаметный для невнимательного взгляда, лежал без движения небольшой пушистый комочек. Комочек, в котором я сразу же опознала Тони.

Я бросилась к собаке и поскорее вытащила ее на середину комнаты, туда, где было наиболее светло. В процессе успела как следует приложиться головой о край стола, но почти не обратила на это внимания. Зато хорошо заметила пятнышко крови, которое осталось на полу там, где лежало маленькое съежившееся тельце. Сердце бешено колотилось, щеки пылали. Боясь поставить окончательный диагноз, но не позволяя себе особенно над этим раздумывать, я осторожно положила собаку на бок и принялась обследовать. Мне быстро удалось нащупать пульс. Маленькое сердечко билось, и это меня несказанно обрадовало. Затем я принялась искать рану и обнаружила ее у собаки на голове. Обычно взъерошенная, за правым ухом шерсть намокла и слиплась. Раздвинувшие ее пальцы тут же ощутили теплоту крови. Ранка, правда, оказалась совсем неглубокой, но само по себе это мало о чем говорило. Я продолжила тщательно ощупывать голову.

Тони приоткрыла один глаз и жалобно заскулила. Я стала ласково ее успокаивать, одновременно проверяя скорость ее реакций. Собака часто дышала и заметно дрожала, но в остальном ее состояние налаживалось. Похоже на то, что все обошлось. Вероятнее всего, Тони ударили первым, что попалось под руку, просто чтобы поскорее от нее отделаться. Испуг тут же уступил место злости. Кому она помешала?! И тут я вздрогнула и судорожно сглотнула, поскольку внезапно хорошо поняла кому. Вернее сказать чему.

Осторожно переложив собаку в место поудобнее и успокаивающе пошептав ей на ухо, я вскочила на ноги. Ведущая в залу дверь была приоткрыта, и я прильнула к щели, разыскивая взглядом принца. Рауль стоял недалеко от камина с бокалом в руке и что-то говорил. Похоже, произносил традиционный первый тост. Еще одно предложение, ну два — и все присутствующие сделают по глотку, а у меня очень нехорошие подозрения насчет содержимого бокала, удерживаемого в эту секунду принцем. Необходимо что-то срочно предпринять, но что? Ворваться в зал с воплем: «Ваше высочество, измена!»? Во-первых, охранники выкинут меня прежде, чем я успею объяснить принцу, что к чему. Конечно, впоследствии недоразумение удастся уладить, но где гарантия, что к тому моменту мне все еще будет с кем объясняться? Во-вторых, если даже тревога ложная, после такого поступка с моей стороны вся конспирация пойдет насмарку. Нетрудно станет догадаться, что я не просто очередная любовница. Возможно, это и не будет слишком очевидно, но те, кому надо, поймут.

Ладно, где наша не пропадала. Не зря же меня приглашали идти в артистки. Схватив с одного из подносов бокал белого вина, я щедро плеснула себе на запястье, смазала напитком виски и шею, а затем отхлебнула из бокала, прополоскала рот и сплюнула. Знаю, ценители вин сочтут такой поступок святотатством, но я, как уже упоминалось, не пью, хотя сейчас и собиралась изобразить обратное. К гостям я вышла быстрым шагом, с ослепительной улыбкой на лице, и направилась прямиком к принцу. Охранники переминались с ноги на ногу, вопросительно переглядывались, но остановить меня не решились. Кто знает, а может, принц и хотел видеть на празднестве свою фаворитку? Гости расступились, пожирая меня глазами, кто гневно, а кто и с любопытством. Принц прервал тост и застыл с крайне недовольным выражением на лице. Вообще-то я рассчитывала привлечь немного меньше внимания, но идти на попятный в любом случае поздно. Когда до Рауля оставалось всего несколько шагов, моя походка волшебным образом изменилась: из твердой превратилась в расслабленную и пошатывающуюся.

— В-ваше высочество! — громко воскликнула я, плохо ворочая языком. — К-как я рада! А я тут немного опоздала, мы праздновали в теплой компании. О, а что это у вас за вино? Можно попробовать?

Прежде чем принц успел хоть как-то отреагировать, я выхватила бокал у него из пальцев и поднесла к губам. Однако в последний момент рука моя дрогнула, и почти все содержимое благополучно вылилось на пол (вернее сказать, на дорогой заморский ковер). На донышке осталась лишь самая малость — как раз достаточно, чтобы впоследствии выяснить, что именно было подмешено в напиток.

Какая-то женщина ахнула, гости зашушукались, а принц посмотрел на меня так, будто собирался взглядом пригвоздить к стене. Его лицо перекосило от такой ярости, какой мне никогда еще не приходилось видеть; я даже не думала, что Рауль, всегда так хорошо держащий себя в руках, способен на столь сильные эмоции.

— Что ты себе позволяешь?!

Он не кричал, лишь слегка повысил голос, но при первых же звуках все, кто находился в зале, застыли, на всякий случай вжав голову в плечи.

— Какого дьявола ты здесь устроила? Как ты вообще посмела сюда заявиться, тем более в таком виде?!