— Ты же знаешь, что это неправда.

— Я уже ничего не знаю, — пробормотала Зоя. Она изо всех сил старалась не расплакаться перед ним, но слезы сами градом потекли из глаз.

— Ах нет… — Андреас обнял ее, притягивая к себе. — Не надо, Зоя, все уже позади.

Он гладил мокрые волосы, что-то тихо говоря на своем языке, и девушка доверчиво прильнула к мускулистой груди, впитывая прохладный, свежий аромат моря на его коже, слушая биение его сердца и пытаясь унять слезы. На нее вдруг навалилась странная апатия, колени так сильно дрожали, что, если бы Андреас не держал ее, она бы рухнула на песок к его ногам. И осталась там навсегда. И дело было не только в шоке, который она испытала.

— Я не понимаю… — услышала она свой голос.

— Что тебе непонятно, глупышка?

— Что мы здесь делаем? — Зоя подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Почему ты со мной, когда ты не… — голос у нее дрогнул, — когда ты, кажется, не хочешь меня?

Андреас взял ее за плечи и чуть отстранил.

— Ты действительно так думаешь? — мягко спросил он. — Это то, чего ты от меня ждешь, — несколько часов удовольствия, чтобы было над чем похихикать с подружками длинными зимними вечерами?

— Нет, — губы у нее дрожали, — конечно, нет. Но, по правде говоря, я не знаю, чего ждать. И это меня пугает. — Зоя сделала шаг назад и обхватила себя руками, стараясь отгородиться от него, восстановить свою физическую и эмоциональную независимость, хотя было, конечно, уже слишком поздно, она пропала. — О боже, я… я приехала сюда… не за этим.

Думаешь, я этого хотел? — Андреас рассмеялся. — Моя жизнь была упорядоченна, я знал ее правила и обязательства, и поверь мне, ты никогда не была частью моих планов.

— Тогда отпусти меня, Андреас, — прошептала она, — пожалуйста, отпусти меня… сейчас.

— Ты сможешь уйти? — удивился мужчина.

— Я могла бы попробовать… — честно призналась Зоя.

— Ах нет, моя милая, ты этого не сделаешь. И не думай, что я не хочу тебя. Ты даже не представляешь, насколько желанна. Но это было бы слишком скоро, ты должна понять. Мы знакомы каких-то несколько часов, даже не дней, нам нужно больше времени хотя бы для того, чтобы осознать то, что случилось с нами. Время узнать друг друга, понять и принять.

— Но такого времени у нас нет, — неуверенно возразила Зоя. — Я здесь всего лишь в отпуске и, когда он закончится, должна буду вернуться в Англию. — Она грустно улыбнулась. — В какие бы слова ты это ни облекал, между нами может быть лишь временная связь.

— Только если ты этого хочешь. Поэтому скажи честно: ты хочешь этого?

Девушка молча покачала головой.

— Значит, это не проблема, — заверил Андреас, — потому что и я не хочу. Видишь ли, мне нужно не только твое тело, любовь моя. — Он нежно взял ее лицо в свои ладони. — Мне нужны твое сердце, твоя душа и твой упрямый разум, который не позволяет тебе даже в этот момент мне поверить. И на меньшее я не согласен. Поэтому я не могу прикасаться к тебе больше, чем делаю это сейчас. Я намерен хорошо себя вести.

— Андреас, я должна тебе кое-что сказать. — Голос девушки дрожал. — Я… у меня был мужчина, раньше. Я… не девственница.

— Ты думаешь, это имеет значение? — удивился он.

— Ну… нет?

— Он все еще что-то значит для тебя?

— Господи, нет. Это было давно, я даже толком не помню, как он выглядит.

— Хорошо, тогда выброси его из головы. — Андреас погладил ее по щеке. — Если уж пришло время признаний, то мне стоит сказать тебе, что я тоже не девственник. — В его глазах сверкали веселые искорки.

Зоя засмеялась.

— Так-то лучше, — одобрил Андреас, — а то я уже начал думать, что ты больше никогда не улыбнешься.

Зое захотелось быть с ним совсем откровенной, рассказать, зачем она приехала на Танию и пришла на виллу «Даная».

Но она боялась. Боялась увидеть, как потухнет в глазах нежность и гневно сожмется рот. Боялась, что он подумает, будто она притворяется, разыгрывает чувство к нему из эгоистичных, корыстных побуждений.

А она не сможет этого вынести. Потому что вдруг поняла, что ни вилла, ни тайна ее матери больше ничего для нее не значат. Единственное, что имеет значение, — это Андреас и их совместное будущее, и она не хочет запятнать его старыми тайнами. Так что можно смело порвать бумаги и освободиться от всего этого.

— Эй, — мягко позвал Андреас, — где ты, Зоя mou? Ты вдруг ушла от меня.

— Наверное, я еще не совсем оправилась от шока. — Она твердо встретила его взгляд ясными глазами, чувствуя, будто огромный камень свалился у нее с плеч. — Но я никуда не уходила, я здесь, с тобой, и это единственное место, где я хочу быть. — Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. — Андреас mou, — добавила она, улыбнувшись чуть дрожащими губами. — Видишь, я учу греческий.

Он крепко прижал ее к себе.

— А я не могу дождаться, когда стану твоим учителем.

— А этого необходимо… ждать? — прошептала Зоя, лаская дыханием его кожу.

— Да, именно по тем причинам, о которых я уже упомянул, и еще по сотне других. — Он отодвинул ее от себя, грустно улыбнувшись. — Поэтому я думаю, нам следует продолжить нашу экскурсию где-нибудь в более людном месте, где мой самоконтроль не будет подвергаться такому испытанию.

— Полагаю, это вопрос территории. — Зоя лукаво улыбнулась. — Итак, где соблазна меньше?

— Думаю, подойдут Серебряные пещеры, там всегда есть туристы. Поедем туда.

— Да, пожалуй, так будет лучше, — вздохнув, согласилась Зоя.

Ах, милая моя девочка, не смотри на меня так. — Андреас притянул ее к себе, прошептал ее имя, и его губы впервые встретились с ее губами, исследуя их контуры с безграничной нежностью.

Зоя затрепетала, ей хотелось большего, хотелось так сильно, что оставаться пассивной в его объятиях было невыносимой мукой. Хотелось обвить руками его шею, ласкать его кожу, целовать со всей страстью, на которую она только способна. А потом потянуть его на песок, предлагая себя с безудержной радостью, и познать наконец восторг слияния их обнаженных тел.

Она таяла, плавилась от желания, теснее прижимаясь к нему с тихими умоляющими стонами, испытывая силу его самообладания.

Наконец он отпустил ее, дыхание у него прерывалось, темные глаза жарко блестели.

— А теперь идем, agapi mou, любовь моя, иначе я не отвечаю за последствия.

Он поднял свою одежду, и Зоя, грустно вздохнув, последовала его примеру.

Вход в пещеры представлял собой узкую каменистую тропу, ведущую вниз, к крошечной деревянной пристани, где стояли весельные лодки. Серебристое мерцание воды казалось каким-то потусторонним, почти сверхъестественным, и Зоя была рада, что они здесь не одни.