ней на балу у сестры, император заявил, что испытал большое удовольствие и желает незамедлительно встретиться с ней. Но дама была верной женой, не испытывала желания изменять своему мужу и порывалась уклониться от высокой чести. Она без обиняков заявила об этом Полине, но та живо поставила ее на место:

– Мадам, ни в коем случае не должно препятствовать воле, выраженной императором. Я – его сестра, но, если он сказал бы мне «я хочу», я бы ответила ему: «Государь, я повинуюсь приказам вашего величества».

Тем не менее, Кристина попыталась некоторое время сопротивляться, но, конечно, сдалась. Станислас де Жирарден, член законодательного собрания, 12 ноября 1809 года записал в своем дневнике: «Один из тех проныр, которые горазды вынюхивать скандальные новости, сообщил мне о новой Лавальер[19], на которой остановил свой взор император. Она – блондинка-итальянка, кругленькая как пышка и немного менее свежая чем роза». Свидетельством о сопротивлении Кристины, стремившейся уехать к своему мужу в Турин, и последующей интрижке стали тридцать четыре письма или записки, направленные Наполеоном Полине. Как известно, император, будучи не в ладах с французским правописанием, основную часть своей переписки диктовал, а прикладывал собственную руку либо к очень важным, либо чрезвычайно конфиденциальным сообщениям. Из его посланий сестре стало ясно, что сопротивление было быстро сломлено и начались свидания, которые устраивала Полина.

В декабре Наполеон развелся с Жозефиной, что стало для нее ужасной трагедией. Она сохранила титул императрицы, получила огромные отступные и поселилась в своем обожаемом замке Мальмезон. Ее гофмейстером стал молодой художник-любитель из дворян, Ланселот де Тюрпен-Криссе (1782–1859), и среди парижан ходили слухи, что она не осталась равнодушной к молодому человеку, в особенности, во время путешествия в 1810 году на курорт в Экс, в Савойю и Швейцарию.

Конечно же, и для Наполеона этот поступок был не безболезненным. Примечательно, что развод по новому Кодексу Наполеона допускался лишь в исключительных случаях, т. е. совершив этот шаг, император лишний раз подчеркнул, что он выше законов, установленных для простых смертных. Бонапарт совершенно не переносил разведенных особ, и иллюстрацией к тому служит история дипломата и военного генерала Арман-Огюстена де Коленкура, герцога Виченцского (1773–1827), который некоторое время служил послом Франции в Санкт-Петербурге и был настолько близок к Наполеону во время русской кампании (его брат, генерал, пал в битве при Бородино), что вместе с ним возвращался в Париж. Он был влюблен в одну из первых красавиц того времени, мадам Адриенну-Луизу де Канизи (1785–1876), жену придворного шталмейстера.

Ее выдали замуж в тринадцать лет за двоюродного брата – типичный аристократический брак по расчету, предусматривавший сохранение семейного состояния. Невзирая на рождение двух детей, союз оказался несчастливым, ибо муж относился к этой красавице с полным пренебрежением. Влюбившись в де Коленкура, она добилась развода, но, когда обратилась к Наполеону за разрешением на брак с любимым человеком, тот ответил, что «не потерпит подобного скандала, что его подданные свободны поступать, как им заблагорассудится, но в этом случае им придется подать в отставку со всех постов и покинуть Париж».

Госпожа де Канизи обратилась за помощью к разведенной императрице. Вот как описывает ее визит фрейлина Жозефины. «Госпожа де Канизи, уединившись с ее величеством в дальнем конце галереи, горько плакала, рассказывая о своих бедах. Я никогда не видела ничего прекраснее ее заплаканного лица и представить себе не могла, что возможно не исполнить просьбу такой женщины, но императрица отказалась вмешиваться в это дело, потому что была уверена в отказе. «Мне будет слишком больно прочесть, что император не желает терпеть разводов при своем дворе»». Брак де Коленкура и мадам де Канизи состоялся только после возвращения Бурбонов в 1814 году. На этом их испытания не завершились: во время «Ста дней» де Коленкур доказал свою верность Наполеону, после поражения бывшего императора был внесен в список лиц, подлежавших расстрелу, и исключен из него только по настоянию императора Александра I, дождался рождения двоих сыновей. Он рано скончался, а госпожа де Канизи пережила его почти на полвека.

Тем временем император спешил вступить в новый брак. 21 января 1810 года на Государственном совете был вынесен на рассмотрение вопрос об окончательной кандидатуре невесты. Большинство поддержало дочь императора Франца Габсбурга, эрцгерцогиню Марию-Луизу. В тот же вечер Наполеон направил в Вену депешу, в которой просил у отца руку его дочери. Ему было все равно – он был намерен жениться на «чреве», а женщины из рода Габсбургов славились своей плодовитостью, многодетность была своего рода политикой этой династии. Начались спешные приготовления к свадьбе.

29 января Наполеон, наконец-то, позволил Кристине уехать в Турин, но проявлял некоторое беспокойство по поводу ее судьбы, о чем свидетельствуют две записки в адрес Полины.

«Сообщите мне ваши новости, сестричка. Как она уехала? Где ночует этим вечером? Как путешествует? Черкните мне словечко вслед за сим».

Вдогонку посылается вторая записка:

«Я не мог прочесть, где ночует Кристина. Напишите же, в конце концов, чтобы я мог доставить ей письмо, которое ее утешит».

По-видимому, прекрасная итальянка оставила по себе приятную память, ибо Наполеон на Св. Елене рассказывал генералу Гурго: «Я тогда ухаживал также за мадам Матис, пьемонткой, которая служила у моей сестры Полины. Я делал ей подарки, потому что она была небогата. Ее отец, живший в Турине, думая, что дочь делает долги, велел ей вернуться. Она уехала, но, едва успела рассказать отцу, в чем дело, как тот вернулся с ней (в Париж). Он рассчитывал, что будет вершить большие дела. Она возвратилась… Я повидался с ней; мадам Матис рассказала мне, что отец высказал ей свое недовольство, что она не посвятила его в эту историю раньше, но, поскольку я пребывал между разводом с Жозефиной и женитьбой на Марии-Луизе, то счел нужным разорвать эту интрижку».

Тем не менее, близкие Кристины извлекли для себя немалую пользу из этой связи. Отец был назначен камергером императора и вскоре удостоен титула графа. Мужу Кристины был пожалован баронский титул. Кристина продолжала оставаться фрейлиной Полины, которая стала крестной матерью ее дочери. После падения Империи мадам Матис исчезла из поля зрения историков, известно только, что баронесса скончалась в 1841 году. Наполеон также оценил своднические услуги сестры, подарив ей на новый год роскошную парюру из бирюзы плюс триста тысяч франков на уплату долгов.

Ввиду предстоящей свадьбы императора пришлось и Валевской потесниться и освободить место в его жизни. Сначала Наполеон выразил пожелание, чтобы ее ребенок родился в Париже, но младенцу было суждено увидеть