– И что же конкретно вы предлагаете? – спросила Ким, складывая руки на груди.

– Начнем с того, что составим список, – сказала профайлер, протягивая ей и Брайанту по блокноту. – Длинный список всех тех, кого вы могли здорово обидеть.

Брайант покачал головой и возвратил блокнот Элисон.

– Простите, но я в такие игры не играю, – на полном серьезе сказал он.

– Почему? – нахмурилась Элисон.

Ким тоже вопросительно посмотрела на сержанта.

– Потому что мне осталось всего семь лет до выхода в отставку.

– Но почему в кафетерии? – спросила Стейси, выглядывая из-за экрана компьютера. – Ты когда-нибудь слышал, чтобы босс устраивала встречи в этом гребаном кафетерии?

Пенн снял свои наушники.

– Никогда, но я работаю здесь всего…

– Никогда – это самый правильный ответ, – подтвердила констебль. – И что вообще делает здесь эта женщина?

– Если ты собираешься задавать мне вопросы, на которые я не могу ответить, то я, пожалуй, лучше поработаю, – Пенн взялся за наушники.

– Но ведь ты же знаешь, что босс от нас что-то скрывает, так? То есть я хочу сказать, что даже ты это знаешь, – продолжила Стейси, барабаня пальцами по столешнице.

– Не совсем понял, что ты имеешь в виду под «даже ты», но я, естественно, понимаю, что она не все нам говорит. Наверное, на то есть причины, и она все расскажет, когда…

– Пенн, а ты можешь хоть раз ответить как нормальный человек? – поинтересовалась констебль.

– Да, когда в этом есть необходимость, – ответил сержант. – А сейчас ты просто злишься, что я не разделяю твоих подозрений.

Да, Стейси не могла отрицать, что в его словах есть доля правды. Она хотела, чтобы он, так же, как и она, бесился оттого, что им ничего не говорят.

– Послушай, босс дала нам задание, так что давай-ка лучше займемся им.

– Ладно, – согласилась Стейси. – И что же ты думаешь по поводу Рубика?

– Боже, – в отчаянии пробормотал Пенн, – скажи мне, что я должен думать, я именно это и подумаю, а потом, может быть, ты позволишь мне заняться делом?

– А тебе не кажется, что это довольно странный способ умереть? – Стейси попыталась представить себе человеческое тело, втиснутое в металл.

– Да в общем, нет. Бывали смерти и более странные. Например, одного парня в Бразилии убила корова, упавшая на него сквозь крышу. А в девятнадцатом веке один американский адвокат застрелил себя, демонстрируя суду, как жертвы могли совершить самоубийство. В Канаде один юрист бросился из окна на двадцать четвертом этаже. Стекло не разбилось, но вылетело из рамы, и он сам разбился насмерть. А вот еще…

– Пенн, откуда ты берешь всю эту ненужную информацию?

Сержант пожал плечами и надел наушники. На этот раз Стейси не стала его останавливать. Но и думать она тоже не перестала.

Как человек она была обижена, что от нее что-то скрывают, но как детектив она хотела знать, что именно и почему.

Констебль помнила, что босс поручила ей разобраться в стычке между Марком Джонсоном и Гарри Дженксом в реабилитационном центре, и уже хотела было приступить к этому заданию, как неожиданно кое-что вспомнила. Когда Элисон вчера появилась в отделе, она хотела что-то сказать, но босс резко оборвала ее.

Стейси попыталась дословно восстановить разговор:

«Что ж, я слышала, что вы расследуете преступление, напоминающее…»

Стейси записала фразу на клейком листке бумаги и какое-то время изучала ее.

Она не имела ни малейшего представления, что бы это могло значить, но решила, что сделает все, что в ее силах, чтобы выяснить это.

– Ну а если серьезно, – Брайант вновь взял блокнот в руки, – то как, по-вашему, мы можем сократить круг подозреваемых хотя бы до нескольких сотен?

Внутренне Ким была с ним согласна.

– Ладно, – Элисон повернулась к ней, – согласимся с тем, что в вашем случае речь идет не просто об обиде. Потому что никто не станет убивать из-за обиды, – пояснила она. – Речь может идти о разрушенной жизни, о ком-то, кто настолько зол на вас, что готов убивать для того, чтобы вы это поняли.

– Так мы сможем сократить список на треть, – заметил Брайант и стал писать имена в блокноте.

– Нина Крофт? – удивилась Ким, заглянув в его список.

– А кто это? – поинтересовалась Элисон, тоже записав это имя.

– Жена одного члена местного совета, проходившего по одному из наших первых больших дел о детском доме «Крествуд»[20].

– И?

– И мы вполне можем сказать, что то, что мы там обнаружили, действительно разрушило ее жизнь. А также то, что она страстно ненавидит командира.

– Тогда оставьте ее в списке, – предложила Элисон.

У Ким были сомнения, что Нина Крофт продолжала ненавидеть ее все эти годы. Прошло ведь уже больше трех лет. Правда, Брайант прав в том, что Крофт действительно считала ее лично ответственной за все свои невзгоды.

– Симз[21], – Брайант записал еще одно имя.

Элисон согласно кивнула. Он был фигурантом дела о похищении девочек, в котором она тоже принимала участие и прекрасно знала все его обстоятельства.

– Вполне возможно. Он действительно вас ненавидит.

– Но он сидит, – заметила Ким, вздрогнув. Она вспомнила, что для этого человека главным в жизни было иметь возможность причинять людям боль и чем моложе была его жертва, тем лучше.

– Некоторые ненавидят вас достаточно сильно и имеют достаточное влияние, чтобы организовать месть и сидя за решеткой, – пояснила профайлер. – Оставьте его.

Естественно, ведь у нее уже был опыт, когда ей мстили, находясь за решеткой.

Казалось, Брайант читает ее мысли.

– А ты не думаешь, что Алекс?..

– Нет, – ответила Ким. – Она попыталась и потерпела неудачу. Эта женщина не повторяется.

– Не хотите рассказать, о ком вы? – поинтересовалась Элисон.

Ким открыла было рот, но сержант опередил ее.

– Доктор Александра Торн – психиатр-социопат, использовавшая своих пациентов для своих собственных извращенных опытов – результатом подобных игр были многочисленные смерти.

Во время расследования она напала на командира и попыталась уничтожить ее чисто психологически. Потерпев неудачу, она попробовала еще раз, уже находясь в заключении, поставить ее на колени, давя на ее самые деликатные точки. Кроме того, она организовала наемного убийцу, который ждал Ким у нее в доме, но это не сработало.