прикован к Эвеншпилю. Он мог пропасть в любой миг, и когда это случится, пропадет и ее шанс отыскать путь в Вимборн. Эта мысль придала сил ее уставшему телу. Она толкнула лодку в воду, ее штанины промокли до колен в холодных волнах.

Нилла забралась в лодку, села на скамью и стала грести. Прочь от пляжа, где она впервые встретила тихого мага в капюшоне. Прочь от скал, где виверны создали свои гнезда. Прочь от маяка, потрепанного, но все еще стоящего над ней.

Прочь от Сорана.

Слезы выступили на глазах, текли по ее щекам, но она едва ощущала их. Ее щеки уже были мокрыми, замерзали от брызг моря и ветра. Хоть небо было ясным после волшебной бури, тучи собрались, пока она спускалась со скалы и вытаскивала лодку. Буря — не волшебная, но все еще опасная — могла вот-вот начаться. Если бы она не спешила, она не осмелилась бы плыть в такую погоду.

Но она не могла остаться. Ни на день. Ни на минуту.

Виверн не было в небе над головой, они все еще были на страницах с заклинаниями, спрятанные в шкаф мага. Все, кроме искалеченной виверны.

Она видела его на краю скалы? Маленькая синяя фигурка неловко бегала на задних лапах, подняв крылья?

— Бедный червячок, — прошептала она. — Ты не должен был привязываться к такой, как я. Ты должен был знать лучше…

Нилла шмыгнула и попыталась сосредоточить энергию на движении весел. Но взгляд скользил по бесконечной водной глади. Она найдет Вуаль и вернется в свой мир? Вимборн еще будет там? Или Роузвард уплыл слишком далеко в Хинтер между мирами?

Она налегла на весла сильнее, молясь. Хоть ей не нравилось смотреть туда, она заставила себя сосредоточиться на башне маяка, ей нужно было отмечать свое местоположение, пока море трепало ее лодку, а тучи над головой рычали угрозы.

А потом небеса разверзлись. Дождь хлестал ее по опущенным плечам, пропитывал ее тонкую рубашку. Нилла поспешила опустить весло, притянула сумку ближе к себе. Она могла лишь надеяться, что кожаная обложка защитит Розовую книгу. Что будет, если книга рассыплется раньше, чем она пересечет Вуаль? Дева Шипов появится в лодке и порвет ее на куски на воде?

Или она появится рядом с павшим создателем? Она могла обвить его множеством рук, порвать его плоть и душу, пока он лежал там без сознания, беспомощный…

Нилла закрыла глаза от дождя, кричала от гнева и печали, кричала на безжалостный ветер. Но это был тщетный гнев. Что значили она и ее глупые смертные чувства перед лицом сил, которые были далеко за пределами ее контроля и понимания?

Скаля зубы, она сжала весла, костяшки побелели. Она гребла и гребла. Волны били по лодке, пытались развернуть ее, и Ниллу почти тошнило от страха, ревущего в голове.

Лед пронзил ее сердце. Она охнула и согнулась, выронила весла. Она могла пару мгновений только сидеть, сжимая себя, дрожа от боли, сотрясающей тело.

Медленно, будто прошли годы, сознание вернулось.

Дождь прекратился.

Нилла моргнула, поднялась, все еще дрожа.

Роузвард было четко видно под солнечным небом. Все было мирным. Безжизненным.

Убрав с лица мокрые волосы, Нилла резко повернулась. Вимборн раскинулся перед ней. Она была меньше, чем в половине мили от берега. Там были пристани, река соединялась с морем. Там была крепость, где она провела ночь в плену у Гаспара. Там были величавые поместья, построенные на утесах, чтобы у их хозяев был лучший вид.

И там стоял Эвеншпиль, прямой и высокий, как большое копье, бросающее длинную тень на воду.

Все выглядело так, как она оставила это.

Шумно вдохнув, Нилла повернулась к Роузварду и стала грести к берегу. После бури этот участок воды проплыть было просто. Ее лодка двигалась ровно, несмотря на ее неловкие движения. Она смотрела, как остров уменьшался, ощущала, как ее сердце сжималось от этого.

Каждые несколько взмахов весел она оборачивалась, проверяя берег, нацелившись на старую крепость. Гаспар ждал ее там? А если прошли годы с тех пор, как она покинула этот мир? А если Гаспар уже перестал ее ждать?

А если никто не знал, была ли она еще жива?

Она не успела обдумать этот кошмар, как заметила три фигуры, шагающие по пляжу из башни Тирана. Двое были широкими мужчинами в туниках и тяжелых сапогах, но третий… она узнала бы это высокое спортивное тело всюду. Эти широкие худые плечи, длинные руки и узнаваемую походку.

— Сэм, — прошептала Нилла и добавила с рычанием. — Чушь.

Это были люди Кловена. Значит, Кловен все еще работал на Гаспара.

Может, ей стоило радоваться. Хотя бы Сэм был с ними. Но могла ли она ему доверять?

Наверное, нет.

Нилла отвернулась от мужчин, чтобы проплыть последние несколько ярдов. Как только ее лодка врезалась в пляж, она выпрыгнула, снова промочила штаны и подтянула лодку, чтобы волны не унесли ее в море.

Трое мужчин шагали к ней. Сэм был на пару шагов впереди других, его темные волосы трепал морской бриз. Нилла повернулась к нему и удивилась, увидев тень бороды на его челюсти. Она видела его всего два дня назад. Борода не успела бы вырасти.

Сколько дней, месяцев или лет прошло в мире смертных, пока она пережидала рувин-сатру?

— Рыжик! — позвал Сэм, подняв руку в приветствии. — Вот это да. Дозорный сказал, что увидел рыжеволосую девушку в лодке, плывущую от Роузварда, но я не осмеливался верить.

Нилла подтянула лодку еще раз, чтобы она точно осталась на месте. Потом она выпрямилась, подвинула сумку на бедро и сжала ремешок обеими руками.

— Сколько времени прошло, Сэм? — спросила она.

Улыбка на его лице увяла, сменилась мрачным выражением, которое вместе с бородой старило его лицо.

— Год, Нилла. Целый год.

Ее желудок сжался. Она сжимала ремешок, словно жизнь, уперлась ногами, чтобы не упасть. Страх раскрыл яму перед ней, угрожал утащить ее на дно. Еще год? А что с папой? Она смотрела в глаза Сэма, пыталась набраться смелости и спросить. Но ее рот раскрылся, губы онемели.

Сэм посмотрел на ее лицо и сделал еще шаг к ней.

— Не переживай, — он протянул руку. — Все будет…

Один из двух крупных мужчин зарычал и поравнялся с Сэмом, нахмурился.

— Приказано не говорить с воровкой. Маг Гаспар в пути. Нужно отвести ее наверх.

Нилла медленно окинула мужчину взглядом. Тренировка мамы включилась, она отметила все возможные слабые места его тела. Его выпирающий живот был слишком смягчен жиром, чтобы ее локоть навредил, но