прямо в считанных сантиметрах от тебя находится человек, который почему-то вызывает это смятение. Усилием воли делаю вдох и поднимаю испуганный взгляд на Давида. Он, похоже, тоже не дышит. Глаза наши встречаются, и я просто не могу смотреть куда-то еще.

Сколько проходит времени, когда мы так стоим и просто, не моргая, смотрим друг на друга?.. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. В какой-то момент я поняла, что хочу, чтобы Давид меня поцеловал. Кажется, даже воздух вокруг пропитался этим ожиданием.

Давид медленно поднял руку и повел её к моему лицу. Сама не отдавая отчет своим действиям, я закрыла веки и, слегка подавшись вперед, замерла. Секунда. Еще одна. Третья. Неужели в ожидании время так тянется, что мгновения кажутся целой вечностью?

Наконец, я чувствую прикосновение. Точнее легкое движение в районе головы. Это не совсем то, что я ожидала. Точнее совсем не то…

Распахиваю глаза и вижу уже совершенно другой взгляд. Давид снимает с моих волос лист и, словно извиняясь, показывает его мне. Будто нарочно, им оказался самый пожухлый и выцветший представитель облепивших меня фрагментов осени. Он был таким жалким, какой и я почувствовала себя в этот момент.

— Прости… — говорит Давид, усугубляя моё состояние.

За что он сейчас извиняется? За то, что не пошел на поводу у глупой идиотки и не стал целовать её? За то, что не разделил моих необоснованных ожиданий?

Да, расслабься, парень! Я от тебя и не ждала ничего. Ты вообще мне сразу не понравился! И сейчас не нравишься, просто так вышло. Гормоны может… Может витаминов каких не хватает. В общем, не собиралась я с тобой целоваться. Показалось тебе.

— За что ты извиняешься, — сказала максимально безразлично. — Это я виновата. Ты говорил, что на сегодня занятий достаточно, а я решила еще попробовать, вот и свалилась. Не умею вовремя остановиться.

Мы идем дальше в неловком молчании, которое парень пытается изредка прерывать какими-то ничего не значащими вопросами. Я отвечаю неохотно. Он, наверняка, это чувствует.

Холодно простившись, расходимся.

В голове словно на повторе моя фраза «Я не умею вовремя остановиться».

А Давид умеет.

21

Четверг. Два дня до вечеринки у Марио и три — до возвращения бабушки.

Еще со вчерашнего вечера было принято решение пропустить сегодня учебу и посвятить время самому ответственному этапу — поклейке обоев.

Опыт в этом деле у меня имеется — мама большой любитель ремонтов, и я с самого детства принимала в них активное участие. Нет, не потому что мне этого хотелось. Просто у меня не было выбора.

Ладно, не будем о грустном. Тем более, что эти обстоятельства способствовали тому, что сегодня с самого утра я совершенно без паники и долгих раздумий приготовила клей и нарезала сразу несколько отрезков необходимой длины, естественно, подогнав под рисунок.

Давид сегодня не звонил. И хорошо! Я даже рада, что не придется снова думать, как смотреть ему в глаза после вчерашнего неудавшегося поцелуя. Однако этот момент никак не хотел выходить из памяти…

***

К двенадцати часам я самостоятельно поклеила три стены и, если честно, выдохлась. Это оказалось очень энергозатратно — скакать со стола на стул, со стула на пол, брать нужный кусок и проходить с ним ту же полосу препятствий, только в обратном порядке.

Оглядев комнату, прикинула, что работы осталось на час-полтора, но сейчас мой ресурс сил был израсходован, или, как говорят геймеры, хр на нуле. Нужно подзарядиться и немного отдохнуть.

Эх, зря я вчера после катания на великах отказалась идти с Давидом в магазин за продуктами. После неловкой ситуации между нами хотелось как можно быстрее попасть домой, а до этого как можно меньше контактировать с парнем. Итог: сегодня у меня практически пустой холодильник и отсутствие всякого желания что-то готовить.

Скривившись, тянусь к кастрюльке с гречкой. Её бабушка отварила перед своим отъездом. Сегодня у неё маленький юбилей — пять дней в холодильнике. Отпраздновать?

Звонок в дверь не дает мне дать вынужденный положительный ответ на этот вопрос.

Иду в прихожую, внутренне надеясь увидеть там… Ну вот кого я хочу там увидеть? Нет, ни за что я себе в этом не признаюсь!

— Давид? — смотреть ему в глаза хоть и неловко, но я почему-то улыбаюсь. Да просто солнце светит в окно подъезда и слепит глаза.

— Привет, — говорит с такой милой улыбкой, что я даже какое-то время растерянно пытаюсь вспомнить причину, по которой мне должно быть неловко с ним разговаривать. Да нет такой причины!

— Привет, — улыбаюсь в ответ. — Ты разве не на работе должен быть? — конечно, спрашиваю только ради красного словца, да и еще за тем, чтобы услышать, что он отменил свою работу, дабы прийти ко мне и помочь с обоями.

— Сегодня у меня сокращенный рабочий день, — только сейчас я заметила, что на Давиде надеты классические брюки и то же пальто, в котором он уже однажды бывал в моей квартире, примчавшись спасать меня в первый день ремонта. — Ты уже обедала?

Ох, какой же правильный вопрос. Сердце от этих слов начинает биться в два раза быстрее. Отрицательно мотаю головой и с трепетным ожиданием предвкушаю следующую фразу:

— Собирайся тогда.

Стоп. Я не эту фразу ждала. Я думала, он скажет, что привез мне долму и кололак, ну или на худой конец, гату или пахлаву, а он… Подождите, это он сейчас меня в кафе что ли зовет? Свидание?

— Давид, но я еще не доклеила обои, — если свидание затянется, то придется ночью возиться. А не хотелось бы…

— Не волнуйся, я тебе помогу после обеда. В четыре руки работа быстрее пойдёт.

Внутренне ликуя, иду в комнату, стараясь не бежать и не подпрыгивать от радости. Что же мне надеть? Нужно что-то такое, чтобы не выглядеть слишком помпезно, но в то же время что-то, в чем я буду выглядеть привлекательно на своем первом свидании.

А это точно свидание? В фильмах парни обычно приглашают девушек на ужин. Мы же идем на обед. Кстати, куда мы едем?

Вопрос хороший. Но уже не своевременный. Придётся импровизировать.

Выбираю серебристый свитшот с открытым плечом и рукавом «летучая мышь», который до этого надевала всего раз на вечеринку в школе, и свои «парадные» джинсы. Это самая дорогая вещь во всём шкафу — куплены на собственные деньги, заработанные минувшим летом на полевых работах. Фактически ради них-то я и устроилась батрачить два летних месяца с пяти утра и до обеда в поле — в