– Лида и Николай в Малоросьнофка. Они жиф. Я спас Лида и Николай.

Затем Вебер быстро достал из нагрудного кармана удостоверение личности Егора, которое он когда-то подобрал, и трясущимися руками протянул Егору.

– Это не лишне, – произнёс Егор и отдал Веберу острый скальпель. – Спрячь его. Где искать Лиду и Николая?

В момент смертельной опасности мозг человека активизируется и вспоминает порой то, что и в принципе не мог знать. То же самое случилось и с Фрицем Вебером, он вдруг всё чётко понял, что сказал Егор и чётко по-русски ответил:

– Лида, Николай, деревня, клуб.

– В Малоросьяновке?

– Йа, йа, – уже по-немецки произнёс Вебер.

– Ладно, в очередной раз дарю тебе жизнь. Скажи спасибо Лидочке.

Егор ухватил два автомата у убитых солдат и осторожно вышел в коридор. Там на лавочке, вжавшись в стену, сидел Ваня. Егор ухватил его за руку и выскочил с ним на улицу. На счастье Егора, рядом с комендатурой ревел мотоцикл, у которого немцы проверяли двигатель, и, естественно, выстрелов никто не слышал. Увидев окровавленного русского офицера в разорванной гимнастёрке, солдаты оторопели, но когда они пришли в себя и схватились за оружие, было уже поздно. Очередью из автомата Егор положил их на месте. В очередной раз отвага и дерзость помогли Егору, поскольку вокруг никто даже ухом не повёл после автоматной перестрелки. Ну мало ли кто стреляет. Каждый подумал, русские разбиты, мы наступаем, разве может быть какая-либо угроза. Усадив трясущегося пацана в люльку, Егор ударил по газам и помчался по деревенской улице к окраине деревни. У последнего дома, увидев женщину, Егор остановился и спросил у неё:

– Мамаша, как проехать в Малоросьяновку?

Та, увидев русского солдата, всплеснула руками и запричитала:

– Господи, да неужто вы вернулись, родимые?!

– Мать, мы обязательно вернёмся, а сейчас покажи кратчайшую дорогу в Малоросьяновку.

Женщина кратко объяснила, по какой дороге добраться до соседней деревни, и Егор снова ударил по газам. Ехать пришлось недолго, у края деревни Егор остановил мотоцикл и высадил Ваню.

– Беги, Ванька, к мамке и впредь далеко от дома не уходи.

Пацан сорвался с места, забыв поблагодарить своего спасителя. Егор рассмеялся ему вслед, затем вытащил из люльки мундир ефрейтора и надел его, чтобы не привлекать внимания, проезжая по деревне. Улица была пуста, Егор снизил скорость, чтобы не проехать мимо деревенского клуба, который наверняка должен был располагаться в центральной части деревни. Доехав до центральной площади, он увидел виселицу с повешенной женщиной. Егор матерно выругался, произнеся вслух:

– Вот звери и душегубы, похоже, они и здесь совершают свои кровавые деяния. Ну как их после этого не убивать всех скопом. Изверги.

А подъезжая к клубу, Егор увидел трёх мужчин и одну женщину. Подъехав поближе, он понял, что это полицаи, которые вели под конвоем молодую девушку. И это была Лидочка. Он её сразу узнал. Слава богу, она жива. Прежде чем остановиться, Егор осторожно достал автомат из люльки. Полицаи и Тимофей, увидев немца, отдали ему честь и тут же получили свою порцию свинца. Два полицая рухнули на землю замертво, а раненый в ногу Тимофей попытался убежать. Лидочка узнала Егора и закричала:

– Егорушка, это он повесил мою тётю Пану.

Егор догнал ковыляющего Тимофея и ударом свалил его на землю, наставив на него ствол автомата.

– Смерти для тебя мало. Это будет для тебя подарок, пусть народ решает.

И Егор оглушил старшего полицая, вместе с Лидой засунул его в люльку головой вниз, затем обратился к девушке:

– Лидочка, показывай, где Николай, и мы поедем в сторону линии фронта. Глядишь, и выберемся на этот раз.

– Егорушка, милый, никуда не надо ехать, я знаю, где в лесу находятся наши мужики, ушедшие из деревни. Они собираются там организовать партизанский отряд. Мы туда и Колю ночью перенесли.

– Замечательно, – произнёс ободрённый Егор. – Тогда показывай дорогу.

– Подожди, Егорушка, нужно забрать двух малых детей тётки Прасковьи, двое сейчас дома, а старшенький к партизанам ушёл. Он и меня туда свёл, а потом и Николая перетащили.

Разместив детишек впереди себя на бензобаке, а Лидочку на заднем сиденье, Егор вновь поехал по просёлочной дороге, теперь уже в совершенно ясном и понятном направлении. В люльке стонал пришедший в себя палач Тимофей. По дороге Егор спросил Лидочку:

– Лида, как тебя угораздило попасться в лапы этому зверюге?

– Мы всю ночь несли раненого Николая в лес к партизанам, в дом к тётке я смогла вернуться только на следующий день утром. И я духом не ведала, что меня разыскивают, а тем более – что повесили тётю Пану. Не успела я зайти в дом, как на меня набросился вот этот боров. Он начал избивать меня, а потом вместе со своими дружками поволок в комендатуру. Спасибо, на моё счастье появился ты, Егорушка.

И Лидочка крепко обняла Егора, поцеловав его в шею. Вскоре дорога, проходящая через лес, закончилась, и началась непроходимая чаща. Егор остался у мотоцикла, а Лиду отправил за партизанами. Вскоре появились мужики и перетащили раненого Тимофея в удалённое место в лесу, где они собирались организовать ядро партизанского отряда. Все собравшиеся были прекрасно осведомлены о кровавых злодеяниях полицая. Переполняемые священной и справедливой яростью и местью, они зачитали приказ пособнику фашистов Тимофею и тут же осуществили казнь, разорвав его двумя склонёнными деревьями, традиционной казнью всех предателей народа.

Партизанский костяк получился весьма крепкий и боевой, потому что туда вошли боеспособные мужики и опытные военные руководители из разрозненных воинских частей, отступавших на восток. По прошествии некоторого времени партизаны стали наносить ощутимый урон немецким частям, расквартированным в тылу. Николай быстро поправился и влился в партизанскую семью. Однажды через лес проходили остатки воинской части, попавшей в окружение, прорывавшиеся к своим на восток. Израненный командир этой части умер в партизанском отряде, и тогда бойцы этой части выбрали нового командира – опытного боевого офицера лейтенанта Кузьмина Егора Ивановича. Егор возглавил эту стрелковую часть и с боями провёл её через линию фронта, соединившись с основными войсками Красной Армии.

Мерный гул реактивных двигателей постепенно сморил даже самых стойких пассажиров, которые, уронив не до конца разгаданные кроссворды и прочие журналы, мирно посапывали в уютных креслах лайнера. Этот убаюкивающий гул двигателей усыпил всех, только не Лидочку. Как заворожённая, слушала она своего деда. И когда он закончил своё повествование, ещё долго сидела молча, глядя через иллюминатор куда-то вдаль. Затем, очнувшись от задумчивости, девушка нежно положила свою руку на плечо деда и быстро произнесла: