Я едва не сказал, что это чересчур «оригинальное» имя для кабана, но потом вспомнил имя своего питомца и прикусил язык.

— Ну ты посмотри на него! И глаза, и ухи мои и даже клыки как у меня, только поменьше он чуток. Так что по-любому сын.

— А ты что, теперь каждого свинтуса-переростка себе в сыновья записывать собрался?

Эти двое так мило беседовали, совсем не обращая внимания на нас, что я невольно решил поделиться на эту тему с Хрюшей.

— Хрюша, ты обратил внимание, какой вежливый у тебя папаша? Поздоровался, представился, рассказал о себе, не бросил тебя одного в лесу, сбежав неизвестно куда с какой-то сороконожкой-прилипалой.

— Мда, не такого я был мнения о своём родителе. Слушай, Лесовик, а может это не мой папаша, а просто какой неизвестный вид, типа свинтус-грандиознус?

— Что значит не твой? И почему ты так разговариваешь с отцом? — тут же вмешался в нашу беседу «папа-свин». Я же больше наблюдал за его наездницей. Мне даже показалось, что от моей речи у неё дыхание перехватило из-за возмущения.

— Так это что, реально, папахен нашего Хрюши? — тут же встрял Сирано. — Нет, что, реально? Вот мы влезаем в какую-то забытую всеми богами задницу мира, проваливаемся в пещеру, долго лезем, находим подземный мир, в котором живут огромные лягушки, а итогом нашего путешествия становится папаша Хрюши и баба для нашего мага? Нет, серьёзно? Серьёзно, я вас спрашиваю! Это даже не грибы, это уже метамфетамин с ЛСД вперемежку, и вся эта смесь густо заправлена дихлофосом и димедролом. Потому что только под такой убойный бульон можно было представить, что где-то в нашем долбанутом Альтмире мы сможем найти бабу для Силестрия!

— Да как вы смеете нас оскорблять, ничтожные твари! — мадам наконец-то совладала со своим возмущением и принялась визжать как бешеная, — Хряк растопчи их, или я за себя не отвечаю!

Я с удивлением только сейчас заметил в разных конечностях наездницы различное колюще-режущее оружие. А вепрь медленно двинулся в нашу сторону, больше не желая разговаривать, как и его наездница. С каждым шагом вепрь начал ускоряться и у меня не осталось выбора…

«Ядовитая лоза», «ускорение роста растений». Это комбо уже когда-то себя прекрасно показало. Но на всякий случай я запустил в них ещё и «поглощение сил». Как показала практика, сделал я это не зря, поскольку при малейших признаках торможения дама-многоножка стала кидаться в нас своими острыми железками. Мы едва успевали уворачиваться. В отместку Каркуша сделал эпичный налёт и прямо в полёте умудрилась выдать струю помёта прямо в лицо этой странной амазонке. После чего ей резко стало не до пуляний тяжёлых предметов — глаза бы протереть. Надо думать, этому она совершенно не обрадовалась, а вот наши ребята наоборот. Причём первым ржал конечно же Сирано. Грумбараш только ухмыльнулся, Бармаклей наоборот нахмурился, а вот Степашка, Филя и Хрюша ржали вместе с Сирано. НикМак не обращал на происходящее вокруг ни малейшего внимания, с подозрением осматривая окружающий лес, Азябазель же просто заметила:

— Сама дура! — и больше ничего пояснять не стала.

Каркуша пошла на второй заход, а лианы оплетали сладкую парочку всё прочнее и прочнее, тем более, что на всякий случай я запустил ещё и второе «усиление роста растений», ведь мне показалось, что вепрь начал прорывать некоторые лианы.

Пока мои питомцы смеялись, мои соклановцы смотрели на меня, явно намекая на пояснения. Я чуть не забыл, что они речь моих питомцев не воспринимают, видимо и папаши кабана тоже. Пришлось примерно передать суть нашей беседы. Хотел уже начать пересказывать и речи многоножки, но её все прекрасно понимали, что в принципе мне было только на руку.

— Хрюша, а как ты определил, что это твой папаша?

— Ну ты же его слышал, — слегка удивлённо ответил на мой вопрос питомец, — И глаза и ухи как у него, даже бивни.

— Понятно, что ничего не понятно. То есть, ты решил, что он твой папаша, только потому, что у него такие же уши, глаза и клыки? Если так, то у меня для тебя плохие новости, у всех кабанов примерно одинаковые эти три параметра.

— Да нет, у всех одинаковые быть не могут. Мы все немного отличаемся.

— Я сына Боровику оставил, попросил приглядеть, — подал голос из зарослей Хрюша-старший. При упоминании лешего мы с Хрюшей переглянулись, теперь-то уж сомнений точно не было. Это не осталось незамеченным старшим кабаном, — Сам же в эту пещеру провалился, и выбраться обратно не смог, так и остался тут жить, потом вот Кимчу встретил, подружились мы с ней, теперь странствуем вместе.

— А почему эта Кимча такая агрессивная и захотела нас затоптать? И почему ты так легко пошёл у неё на поводу, если подозревал, что Хрюша твой сын?

— А вам не кажется, что обсуждать меня в моём присутствии это несколько неправильно?

— Я не могу! — опять встрял Сирано. — У неё и имя такое же дурацкое, как она сама — корейская квашенная капуста!

— Сирано, помолчи, а? — попросил его Бармаклей, — Не встревай со своими комментариями хотя бы минут пять? А оскорблять даму и вовсе неприлично.

— Всё, глава, я заткнулся! — он сделал жест, словно застегнул рот на молнию.

— Благодарю, — спокойно сказала обгаженная дама, затянутая в ядовитую лиану, — Это было очень мило с вашей стороны. Теперь бы ещё неплохо нас освободить.

— А вы будете себя прилично вести? Нападать не станете?

— А смысл? Меня итак уже обгадили, потравили какой-то дикой ядовитой дрянью, что даже мою кожу проела и доспехи. Ещё чуть-чуть и вовсе коньки отброшу.

— Лесовик, отпусти их.

Мне было не сложно, я отпустил. Многоножка тут же откуда-то извлекла огромны кусок ткани и принялась тщательно вытирать голову, а Хряк ей советовал, где ещё нужно потщательнее протереть, чтобы стало почище. По окончанию процесса Бармаклей предложил:

— Предлагаю начать знакомство заново, так сказать, с чистого листа, как бы иронично это ни звучало.

Сирано при этом с выпученными глазами в молчании давился смехом, за что получил очередной подзатыльник от своей девушки. Причём на этот раз она вложилась от души, он даже пару шагов вперёд сделал по инерции от удара и завопил:

— За что?

— За дело! — поддержал орчанку наш глава, а Сирано опустил расправленные от возмущения плечи.

— Простите, Кимча, не сочтите за дерзость, но не могли бы вы сказать, каким образом вы обрели этот странный образ и как давно?

— Поссорилась со жрецами храма богини