его увидеть несколько дней назад, а до этого его путешествие заняло полгода. Она очень волнуется, — Джуд спокойно попыталась разрядить ситуацию, понимая, что позже ей еще предстоит разговорить принцессу по поводу вышесказанного.

— Ничего. Я понимаю. Я тоже был когда-то таким, когда влюбился в Клаудию, доставлял много неприятностей своим родителям и в итоге смог сыграть свадьбу, — на последнем слове лицо Генриха стало суровым, словно от какого-то неприятного воспоминания, — Господи, я действительно самый худший отец. Мне всегда казалось, что я могу ей дать все, что она захочет…

— Сейчас Ее Высочество желает лишь благополучного возвращения сэра Габриэля.

— Конечно я и сам желаю его возвращения, учитывая, что он попросил руки моей дочери. С ним Розалина будет счастлива, я в этом уверен, в отличии от меня, человека, пропавшего во тьме прошлого, ее спасти может лишь тот, кто смотрит в будущее, и я надеюсь, что все в итоге останется таким, каким я ожидаю видеть.

— Ваше Величество! — вновь без стука в кабинет врывается Аркан, задыхаясь на каждом шаге.

— В последнее время видимо много шокирующих новостей, раз ты забываешь про правила этикета, — со смешком сказал Генрих наспех пришедшему помощнику, затем он посмотрел на Джуд, приказным тоном говоря: — если у тебя больше ничего нет, тогда покинь кабинет.

Служанка лишь молча поклонилась и вышла за дверь, оставляя двух мужчин разбираться с некой важной проблемой.

— Что случилось на этот раз? — угрюмо спросил Генрих, потирая массажными движениями переносицу.

— Ваше Величество, пришло две новости и все они плохие, — Аркан нервно перебирал бумажки, не осмеливаясь взглянуть в глаза разъяренному королю.

— Начни с самой плохой.

— Священника, что должен был отправится в Маллийский лес вместе с сэром Габриэлем, нашли мертвым на краю столицы, судя по степени разложения, он пролежал там около трех-пяти дней, но это еще уточняется. Так или иначе, сэр Габриэль…

— Отправился к ведьме без поддержки, — продолжил Генрих, схватив ближайшую чашку и со всей дури кинув ее в стену. Когда разговор хоть как-либо касался Лилит, обычно хладнокровный король приходил в бешенство и разбрасывался всем, что только под руку попадет.

— Ваше Величество…

— Это очень плохо. Когда Габриэль вернется, он, под влиянием этой сучки, вернет себе статеру и в этом случае я не буду уверен, что Розалина останется счастлива с этим протрезвевшим паладином.

— Однако, Ваше Величество, невозможно же было вечно держать его на привязи, рано или поздно, это должно было случится, — Аркан не понимал, почему король и вся верхушка церкви Корлес так одержимы постоянным очищением Габриэля.

Разве вернуть себе идеальный баланс и стать нормальным человеком не лучше, чем быть легко управляемой марионеткой? Он судил по своему собственному опыту, так как в детстве ему пришлось пережить принудительное очищение от одной сумасшедшей, благо его верная подруга помогла ему вернуть свою статеру.

— Ты не понимаешь. Я сам руководил операцией по штурму дома барона Айрона, отца Габриэля, и то, что я видел, лучше не видеть никому на свете. Такое никак не передать словами, этот ублюдок, Олтер Айрон, вытворял ужасные, безумные вещи. Так или иначе подготовь отряд священников и рыцарей. Когда Габриэль вернется нужно заставить его немедленно пройти через очищение.

— Вас понял и вот еще. Группа сэра Арона пропала в Маллийском лесу при исполнении указа № 122, так и не удалось узнать, был ли Ганс казнен.

— Пока обозначь их, как пропавшие без вести и оставь описательные портреты во всех городах, расположенных рядом с Маллийским лесом.

Внезапно Генрих встал и направился к выходу из кабинета.

— Эм, Ваше Величество, вы куда? — с неким удивлением спросил Аркан, записав наставления.

— Я провинился, пойду еще раз поговорю с Розалиной, — не оборачиваясь, бросил король.

— Провинился? — с недоумением переспросил Аркан, смотря в пустоту вмиг застывшего кабинета.

Генрих быстрыми шагами дошел до светлой ярко украшенной двери и ласково, стараясь не напугать, постучал в дверь. Ариель, открывшая дверь, в шоке уставилась на пришедшего проведать принцессу отца, напрочь забыв о строгих правилах и о необходимом поклоне.

— Ты?.. — Генрих, прищурившись, уставился на невоспитанную служанку.

— Прошу прощение, Ваше Величество! — Ариель поспешно поклонилась настолько низко, что почти создавала прямой угол, что, к счастью, проигнорировал внезапно пришедший гость.

— Выметайся.

— Так точно, Ваше Величество! — не сказав ни слова больше, юная служанка выбежала из комнаты со скоростью света и спряталась за ближайшим поворотом, пытаясь осмыслить произошедшее.

Войдя в комнату, Генрих заметил клубок одеяла, из которого выглядывало покрасневшее от слез пухленькое лицо.

— Папа? Зачем ты сюда пришел? — хриплым тонким голосом спросила Розалина, сильнее укутываясь в мягкое теплое одеяло.

— Послушай, Рози, цветочек мой, — когда Генрих назвал ее детское миленькое прозвище, которое часто использовала ее мать, Розалина на секунду замерла, от неожиданности, — я понимаю, что не всегда был хорошим королем и тем более отцом для тебя, однако прошу, в этот раз, позволь мне все закончить до конца и позже ты сможешь уехать из этого замка куда пожелаешь, вместе с Габриэлем.

— Правда? — принцесса удивленно моргала, словно пытаясь проснуться от внезапно пришедшего сказочного сна, — то есть я не унаследую трон, смогу быть свободной вместе с Габриэлем?

— Да, просто позволь мне все решить для тебя. Как только зло исчезнет, ты станешь по-настоящему счастлива.

— Спасибо, папочка! Спасибо, спасибо, спасибо тебе большое! — Розалина крепко обняла отца, так сильно, как только ей позволяло ее тело.

— Эх, цветочек, ты так выросла, пора бы и тебе начать дальше расти уже не в оранжерее. И если тебя кто-то будет обижать, можешь в тот же момент отдать приказ о казни этого человека, за унижение достоинства королевской семьи!

— Я до такого не дойду!

— Понимаю, цветочек.

— Я уже не маленькая! Так что прекрати называть меня цветочком, мне они даже не нравятся, — Розалина смущено надула свои пухленькие щеки, отворачиваясь в другую сторону.

Генрих радостно заулыбался. Он действительно любил Розалину, она была его дочкой, кровью и плотью, хоть и родилась при необычных обстоятельствах, он никогда не позволял перейти своей ненависти границы и срываться на бедной девочке. Из тех двоих детей, что у него были, король любил свою дочурку больше всех, в то время как сыну намеревался отдать трон из-за сковывающего его чувства вины и страха перед Клаудией, несправедливо убитой и брошенной в маленькой подвальной комнате храма Корлес.

— Ваше Величество, — Аркан слегка постучал в приоткрытую дверь и элегантно зашел, не забыв поклониться королевским персонам. Помощник беглым взглядом посмотрел на короля и кивнул ему.

— Понял, — Генрих поднялся с мягкой кровати и, поцеловав мягкую щеку девушки, ушел вместе с Арканом