Мечась между нашими флангами, арлинги дрались как бешеные, то поднимаясь в атаку, то залегая и огрызаясь ураганным огнем. Но это была уже агония. По моему сигналу на их позицию отстрелили радиобуй. Ракетчикам потребовалось совсем немного времени, чтобы триангулировать сигнал. И на устроенных наспех позициях заплясали фонтаны осколочно-термитных ракет.

К утру все было кончено. Я шел, скрипя пустыми гильзами и осколками по дымящемуся и остро пахнущему взрывчаткой и порохом полю, к ожидавшему меня винтокрылому «Камаргу» и размышлял о цене, уплаченной за маленький клочок голой степи. А в моем кармане позвякивали шесть небольших жетонов, вырезанных из цельного куска алого прозрачного камня, похожего на рубин. Знаки «танцующего». Овальной формы, примерно в два пальца шириной, со стилизованным язычком пламени.

– Командир, командир! – за мной бежал Ша Карох, командир одного из взводов. – Мы взяли пленного!

– Какого черта? – нахмурился я. – Ну и отправьте его, как положено.

– Это командир «Сит Тамиратх»

– Ну и чего?

– Он ну… это, – Карох замялся.

– Чего «это»?

– Баба! Вот чего, – выпалил он.

И у меня, и у арлингов служило много женщин. Кое-где их число достигало сорока процентов от личного состава. Но женщина – командир карателей… Нет, на это стоило посмотреть.

– Ну, давай взглянем на этого командира. Где?

– Там, – он махнул рукой в сторону.

Пленных было немного. От ушедших в прорыв двух тысяч солдат нашими стараниями осталось человек тридцать. Практически все были тяжело ранены. Только двое были относительно в порядке – солдат, контуженный взрывом, и командир, которого вытащили из подбитой мною бронемашины слегка обгоревшим и полузадохнувшимся.

Холодный уверенный взгляд из-под мягких пушистых бровей молодой, лет тридцати, красивой и высокой женщины со скуластым обветренным лицом. Даже бесформенный комбинезон не портил ее стройной и плотной фигуры. Я сплюнул. Ну какого хрена, спрашивается? Я знал, что ее ждет. Ничего особенного. Просто рудники. Если повезет, она протянет год. Это если будет регулярно ложиться под каждого солдата из охраны, меняя свое тело на противорадиационные таблетки. Но она была врагом. И только поэтому лишалась права на жизнь.

– Увести… – скомандовал я.

Но она неожиданно вырвалась из рук солдат и, метнувшись ко мне, крикнула:

– Элар Кимон мое имя! Ты слышал? Элар Кимон! Я приду за твоей жизнью!

– За жизнью, говоришь?

Глухая волна холодного ледяного бешенства поднялась во мне, сметая все барьеры. Я до боли в костяшках пальцев стиснул кулаки и почувствовал, как от меня в сторону метнулись какие-то незримые нити, захлестнув ее шею, бывшую от меня в нескольких метрах. Потом я, даже не понимая, как и что делаю, оторвал ее от земли и начал давить, как давят лютого врага. Медленно и неотвратимо.

Ноги Элар Кимон болтались в тридцати сантиметрах над землей. Я чувствовал ее агонию, чувствовал, как она пытается сбросить мои путы усилием воли, и легко блокировал все ее попытки освободиться, постепенно увеличивая давление и поднимая ее в воздух все выше и выше.

Меня остановила тишина. Гробовая тишина и ужас повисли надо мной грязным облаком. Я разжал кулаки. Она рухнула на камни, жадно хватая воздух. Я посмотрел на своих солдат и пленных арлингов. Все они, кто со страхом, кто с мрачным интересом смотрели на меня, ожидая новых бесчинств. Нужно было как-то разрядить обстановку.

Я сплюнул ей под ноги.

– Лучше приходи за моим членом. Подарить не проси, но наиграешься всласть!

Громовой хохот солдат заглушил ее гневные крики.

А я стоял и думал о маленьком кусочке не выгоревшей на солнце ткани на ее комбинезоне. Овальной формы, примерно в два пальца шириной…

В тот раз мы прогнали арлингов почти до прибрежных болот. Мои солдаты голодными волками рыскали в тылу врагов, разрывая коммуникации, уничтожая живую силу и технику из засад и наводя огонь штурмовой авиации и ракет по крупным скоплениям войск и центрам связи. Кровавые рейды в тыл противника, похожие, скорее, на карательные операции, следовали один за другим. А после того, как мы освободили один из захваченных ранее арлингами рудничных поселков, и увидели, что они там натворили, офицеров ниже, чем командир батальона, вообще перестали брать в плен. На территории противника могло находиться до пятисот моих солдат одновременно. Горы вражеской документации с грифом «Ураган» и «Смерч» доставлялись моими курьерами в штаб армии и фронта. Наши соседи торопливо выравнивали линию фронта, сотни тысяч пленных заполнили тыловые дороги, а у меня назревали новые проблемы.

Полк, разросшийся до размеров дивизии, напоминал старую и больную черепаху. Безобразно растянутые линии снабжения, орда клерков в камуфляже, и постоянные визиты старших офицеров, перенимающих опыт, заставляли чувствовать себя не боевым офицером, а директором крупной компании. Все это меня безмерно раздражало. Но мне удалось сохранить «Небесных стражей» почти в прежнем составе. Конечно, боевые офицеры уходили на повышение, были и потери в личном составе, но дух бандформирования устойчиво витал над «Стражами». Это давало им в какой-то мере возможность не зазнаваться от постоянных побед. Просто они были самыми лучшими. Кому-то ведь надо быть самыми лучшими. Вот они ими и были.

Были и другие положительные стороны.

Был сформирован еще один разведполк. У меня была теперь своя истребительная авиация и два полка бронетехники. Тот самый артдивизион тактических ракет теперь тоже был передан в состав дивизии. Я уже был ти алго, то есть бригадный генерал, но все это было не то. Если мы хотели как можно скорее окончить эту войну, пора было вновь менять тактику. И этими мыслями я собирался поделиться с Императором…

Вот только фронт не колхоз. По делам в город запросто не уедешь. Я долго ждал подходящего случая, пока он не представился. В праздник трех лун, когда в столице бушует карнавал, кому-то в голову пришла мысль устроить военный парад. Довольно нетрадиционная, надо сказать, для Киит ратс идея. Несколько подразделений от разных родов войск должны были продефилировать по Площади Трех Лун в феерическом свете тройного затмения. Сначала от нашей группы войск должны были поехать морские пехотинцы, но из-за какой-то штабной нестыковки мне предложили направить в столицу для участия в параде двести своих солдат.

Я хотел продемонстрировать Императору своих ребят во всей красе, и поэтому отобрал двести пятьдесят лучших бойцов.

Двумя бортами мы спокойно добрались до столицы и расквартировались в казармах на краю военного аэродрома. Я уже собирался завалиться спать, как ко мне влетела начальник связи ихана, тонконогая брюнетка Ло Ис. Она была патологически любопытна и старалась подслушивать и подглядывать все, что только можно. Но мне удалось направить ее активность в полезное русло, и теперь она подслушивала и подглядывала совершенно официально.