Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слышу шаги из столовой.
Смотрю на тень, мелькнувшую в арке.
На крупную крепкую фигуру.
Ко мне выходит Виктор.
- В дамскую комнату, красотка? - в его тоне низкие глубокие ноты, у меня немеют ноги. За плечи он резко разворачивает меня. Сильные ладони смещаются на талию, сжимают, направляют. Пальцы сминают юбку. - Провожу. Двадцать пять оргазмов обсудим заодно.
- Нравится дом? - он ведет меня в зону отдыха, где мы и встретились.
Оттуда в коридор.
Дом мне понравился, несмотря ни на что. Он большой и красивый, арки внутри и снаружи, все элегантно и так изящно. Камины и лестницы с расписными изразцами. Кованые ворота, перила и светильники.
Все хорошо, кроме троих моих преследователей.
- Традиционная многопоколенная семья, - повторяю слова его матери. В его руках разворачиваюсь к нему.
- Я все знаю о нашей семье, Алиса, - он объятий не разжимает. Его идеально выбритое лицо воспоминания запускает о ночи, его машине, о клубе и поцелуе в закутке у комнаты охраны. - Так же знаю, - его голос тянется, словно в паутину кутает. - Что мне не нравится новый член семьи, красотка.
Сглатываю.
Это словно укол, слышать, что я не нравлюсь.
А с другой стороны. Это возможность уйти.
Подальше от греха.
- Мне тоже новые родственники не нравятся, - я смелею. Вряд ли этот бесстыдник свои оргазмы начнет требовать в собственном доме, сейчас. - Порчу машины я считаю заслуженной, - говорю ему в глаза.
И вижу, как они загораются, блестят, становятся золотистыми.
Как крепкое спиртное в кровь, разум мутят.
- Ты наглая девочка, Алиса, - его руки сильнее сжимаются на моих бедрах, ткань юбки мнется, задирается. - Что у тебя случилось? Отец карточки заблокировал?
- Нет.
- Почему тогда собой приторговываешь?
Словами он меня будто по щекам бьет, наотмашь.
- Отпусти! - лицо горит, я вырываюсь.
- То, что ты сюда с отцом пришла, не делает тебя приличной девушкой, - он толкает меня на себя. Цедит в глаза. - Ты безбашенная грязная сексуальная самочка, Алиса.
Это получается рефлекторно, просто мое колено оказывается у него между ног. Бью с размаху, и его хватка слабнет, лицо меняется, в глазах нет больше наглости, они мутнеют.
Отскакиваю от него, когда он слегка сгибается.
Разворачиваюсь и бегу к входной двери. Налетаю на нее плечом и вываливаюсь на улицу.
На парковке возле дома машины. Папина заперта, я помню.
Но оставаться здесь безумие, эти трое замучают меня, развратят и испортят, я уже после ночи лишь о них только думаю.
Босиком по траве, едва не врезаюсь на скорости в белый Бэнтли. Стекла на месте, терять мне нечего.
Дергаю дверь на себя.
Радостно ныряю в салон. Замечаю ключи, брошенные на панели.
И тут сзади под юбку скользит горячая ладонь.
Взвизгиваю, пытаюсь повернуться.
- Куда опять собралась, красотка?
Мужские пальцы сжимаются на ягодице. Смещаются ниже, в промежность.
Касаются складок.
Чувствую, как там мокро.
Меня тянут назад. Резко разворачивают.
Налетаю на Виктора. На его лице смесь злости и еще чего-то неуправляемого, порочного и дикого, его ладонь накрывает промежность и растирает влагу.
- Почему так влажно, Алиса? - выдыхает он мне в губы. Раздвигает складки. Другой рукой треплет мои волосы, стянутые в хвост. - Черт, - кратко ругается он, - как ты заводишь.
Его язык врывается в рот.
Не могу ноги сдвинуть и выгибаюсь в спине навстречу ему.
Эти ощущения, от мужской руки между ног с головой накрывают. Он гладит меня, умело и напористо, я вся в мурашках и в огне, на жадный поцелуй отвечаю.
Его пальцы скользят, надавливают куда-то, круговыми движениями швыряют меня на карусель, и мне кричать хочется, от этого безумия.
Цепляюсь в его футболку.
И дергаюсь, словно от тока, когда слышу его имя. Его выкрикивает женский голос, на повторе в ушах:
- Виктор!
Он отрывается от меня с тяжелым выдохом. Убирает руку.
Сердце колотится. Вместе оглядываемся на ворота.
Там, сквозь решетку, вижу женщину.
Стоит у машины и размахивает сумкой.
- Виктор! - кричит, надрывается. - Я тебя ненавижу, сволочь!
Виктор
Тина говорила, что сегодня отчет по командировке сдает. И на наш ужин приехать она не сможет. Хотя знает, насколько это важно. Она у нас дома еще ни разу не была.
А у нас правила такие. Уж если порог переступил - отныне ты вхож в семью.
А если нет…
Смотрю на фигуру Тины в решетке ворот. И вытираю губы.
В нос мне бьет запах, оставшийся на пальцах, какой-то невероятный, это запах юного тела, страсти, жара, горячая влага ее возбуждения.
Я ее возбуждаю - понимаю это.
- Можно мне твою машину взять? - глухой вопрос летит мне в грудь.
Опускаю глаза на Алису.
Губы пухлые, красные, мною искусанные. Длинный хвост растрепался, светлые прядки спадают вдоль лица. На шее пульсирует жилка. Аппетитная грудь вздымается.
А под юбкой…
Там только что были мои пальцы.
Машинально подношу руку ко рту. Лизнув палец, пробую Алису на вкус.
- Рождественский! - орут снаружи.
Да бл*ть.
Усилием воли перевожу взгляд на Тину. Ворота расплываются. И зелень деревьев.
На языке сладко-соленый привкус. Рядом тяжело дышит Алиса. Я никак не могу. Начать соображать. В паху такое давление, кажется, что слышу, как швы на брюках трещат.
- Я поеду? - не дожидаясь ответа Алиса нагло лезет в мою машину.
Проморгавшись, наклоняюсь в салон. С панели подхватываю ключи, на которые она уже положила глаз. Поворачиваюсь на нее.
Встречаемся взглядами. Огромные, напуганные, голубые блюдца.
Свое отражение вижу. И сам себя не узнаю.
- Попробуй, - пальцем касаюсь ее приоткрытых губ, проталкиваю в рот. Чувствую, как она языком мазнула подушечку.
Ее зрачки в удивлении расширяются.
- Рождественский! Я сейчас просто уеду! - давит на меня скандальный крик.
Оглядываюсь.
И у меня из рук тут же вырывают ключи. Алиса ловко, зайцем юркает на пассажирское сиденье, юбка задирается, оголяя круглые, крепкие ягодицы.
Дьявол ее подери, она же специально.
Она дразнит.
Мелкая провокаторша, хитрая юная стерва.
В раздражении хлопаю дверью. Еще одного окрика не жду, шагаю к воротам, и так уже дома все слышали представление.
Подхожу, лязгаю засовами. Толкаю створку, распахиваю настежь.
- У тебя
