На следующий день за обедом все разговоры сводились к предстоящему балу.

— Ох, я так волнуюсь, так волнуюсь! — сообщала принцесса Лабраденская каждые пять минут. — А мое новое платье еще не готово! Здешние портнихи удивительно нерасторопны!

— И не говорите! — вторила ей графиня де Карильен. — Если я стану королевой Анагории, то привезу швей из Каринии. Эти совсем не умеют работать. Одна из них едва не испортила мое кружево!

— Милые девушки, — попыталась образумить их баронесса Дюамель. — Это вовсе не бал, а всего лишь небольшой прием! Да, ожидаются гости, и будут танцы, но…

Моник фыркнула:

— Не станете же вы утверждать, ваша милость, что на приеме мы можем позволить себе выглядеть менее ослепительными, чем на балу? Тем более, что нам впервые предстоит увидеться с принцем! Или вы считаете, что мы можем придти на прием в старых платьях? Это будет вопиющим неуважением к их высочествам!

Баронесса не осмелилась возразить. Амели тоже не стала вмешиваться в спор. Ее волновало совсем другое. После ужина они с Фернаном намеревались совершить очередную вылазку в подвал.

— Ваше высочество, я не стала говорить за обедом, но я тоже ужасно волнуюсь, — поделилась своими переживаниями по дороге к апартаментам виконтесса де Леруа. — Знакомство с принцем — это так важно! А если мы не понравимся ему? Думаю, он может выгнать с отбора любую из нас безо всяких испытаний. Уверена, он сочтет меня недостаточно знатной, чтобы быть его женой.

Голос девушки то и дело срывался, и Амели ободряюще пожала ее руку.

— Не думайте об этом, Элинор! Вы непременно понравитесь принцу!

Но та только вздохнула:

— Ох, ваше высочество, спасибо вам за поддержку. Но я же понимаю, что я совсем не так красива как вы или принцесса Лабраденская. И громкого титула у меня нет. Что же во мне может понравиться принцу?

Виконтесса была такой расстроенной, что Амели предпочла перевести разговор на другую тему:

— Я слышала, что в числе гостей будет и ваш дядя. Надеюсь, в его присутствии вы приободритесь.

— О, да, — постаралась улыбнуться Элинор. — Я тоже на это надеюсь. Но знаете, ваше высочество, я ужасно боюсь, что принц пригласит меня на танец, а я сделаю что-нибудь не так. Забуду фигуру или наступлю ему на ногу.

В своих апартаментах Амели застала увешанную кружевом и лентами портниху — ей тоже, как и остальным невестам, надлежало обзавестись к приему новым нарядом. Она терпеливо выдержала примерку. В отличие от принцессы Лабраденской и графини де Карильен, у нее к анагорийским швеям не было претензий. Платье получалось красивым.

Едва ушла портниха, пришел Фернан.

— Тебе не кажется, что наш новый визит в винный погреб может показаться страже подозрительным?

— Кажется, — подтвердила она. — Поэтому сегодня ты пойдешь совсем в другую сторону. Но пойдешь не со мной, а с Жюли!

— С Жюли? — изумился Маршан.

— Ну, да, она наденет мое платье. У нас примерно одинаковый рост, а на лицо она опустит вуаль. Если ты хорошо сыграешь свою роль, никто не усомнится, что ты сопровождаешь герцогиню Лангедокскую.

— Но к чему этот маскарад? Я понимаю, мы отвлечем внимание шпионов, но что ты собираешься делать в это время? Пойти в винный погреб в одежде Жюли? Это будет еще более подозрительным. Не сомневайся, во дворце достаточно шпионов, чтобы проследить и за твоей горничной.

Желание поразить его своим умением становиться невидимой было так велико, что Амели пришлось ущипнуть себя за руку. Нет, она еще не готова была выдать Фернану все свои секреты. Вместо этого она сказала:

— Я постараюсь что-нибудь придумать.

— Хорошо, — не очень охотно согласился он. — Но я не хочу, чтобы ты разгуливала по подвалам без сопровождения. Это слишком опасно!

В голос его звучала неприкрытая тревога, и у Амели потеплело на сердце. Как, оказывается, важно знать, что о тебе кто-то беспокоится!

— Я — ведьма, Фернан, — напомнила она.

Перед ужином ей надлежало еще посетить танцевальный зал, и она отправилась туда без особой охоты.

Учитель танцев (довольно милый молодой человек) отвесил комплимент ее умению танцевать, и она невольно вспомнила месье Монтегю. За те пять лет, что она провела вне Анагории, новых бальных танцев не появилось, и ей потребовалось лишь повторить уже известные ей па.

А вот Элинор действительно много ошибалась — начинала движение не с той ноги, сбивалась с ритма. И к концу урока ее лицо было залито слезами.

— Вы видели, ваше высочество, какая я неловкая. Если принц решит отправить меня домой, то будет совершенно прав.

Утешать виконтессу Амели было некогда и, посоветовав той еще немного потренироваться, она выбежала из зала.

Полчаса ушло на то, чтобы нарядить Жюли в элегантное платье и подобрать к нему эффектную шляпку с вуалью, и еще полчаса — чтобы убедить ее, что она выглядит как настоящая герцогиня.

— Старайся идти неторопливо и не обращай внимания на то, что происходит вокруг. Вряд ли на лестнице и в коридорах для прислуги вы встретите кого-то, с кем надлежало бы поговорить. Если потребуется объяснить что-то лакеям или страже, то это сделает Фернан. Погуляйте по дворцу часика два. Надеюсь, за это время я встречусь с Гретой. А может быть, даже с Вероник.

— Будь осторожна, — шепнул ей на ухо Фернан.

Она подождала минут пятнадцать, а потом подошла к зеркалу, сосредоточилась, произнесла заклинание и убедилась, что еще не разучилась становиться невидимой.

Стараясь двигаться бесшумно, она выскользнула в коридор, повернула за угол и вышла на лестницу, которой пользовались лакеи и горничные. На ней было надето самое простое из ее платьев — широкие юбки не позволили бы разойтись со встречными на узкой лестнице. На пути ей попалась незнакомая горничная, и ей пришлось плотно прижаться к стене, чтобы не столкнуться с девушкой. Сердце запрыгало в бешеном ритме.

Ей казалось, она хорошо запомнила дорогу в винный погреб, но всё равно заплутала и пришла к месту встречи с опозданием в десять минут. В качестве ориентира она указала в записке огромную бочку, отмеченную знаком дракона (должно быть, там было самое лучшее вино).

В погребе было темно, и только в нескольких местах светились слабые магические фонари. Амели подошла к бочке, огляделась. На всякий случай отступила в темноту. Тихонько позвала: «Грета!»

Услышала шорох справа.

Ответили ей так же шепотом:

— Ваше высочество, я здесь.

Она сделала шаг по направлению к источнику звука. Постаралась в сумерках увидеть в зеркальце, которое взяла с собой, свое лицо. Убедилась, что вновь стала видимой.

— Ох, ваше высочество, — девушка выступила из темноты, и Амели вздрогнула, — я так боялась, что это — ловушка.