Пока был жив Миша, ее супруг, дочерям жилось более или менее сносно. Муж не давал девчонок в обиду и не боялся скандалов. Миша дотянул до совершеннолетия младшей и умер от инфаркта. Обе дочери, встав на ноги, с маман скандалить не стали. Сначала дом разделили на две половины, а потом и вовсе съехали. И все дела.

Теперь Татьяна на них в обиде. И на мужа покойного тоже. Не помер бы, так и жили бы все вместе. А теперь никому-то она не нужная, бросили ее, забыли, а она ведь столько для них сделала, кормила, поила, модно одевала и так далее по списку.

«Не заедала бы их жизнь, никто бы тебя не оставил», – отгоняя жалость, раздраженно думала Влада.

Девок понять можно. Но они все равно неправы.

Теперь они уже взрослые, вполне от деспотиссы своей независимые. Ни к чему мстить матери вплоть до гроба. Как бы самим впоследствии из той же кружки не нахлебаться.

Перед библиотекой она решила пройтись до местного промтоварного и поглазеть на витрины. Назывался магазин «Наше все» и был абсолютно всеяден, как и полагается магазину типа сельпо.

Войдя, вспомнила, что явилась без денег. Досадно: настроение у нее нынче было покупательное.

Ей захотелось кофточку вон ту, в крупный черный горох по зеленому полю. Ну и что такого, если в ней она на тетку будет похожа. Зато свежая вещь появится, хоть и не по размеру. И неплохо было бы посуды прикупить, пластиковой. На стеллаже за спиной у Клавы Семиной, продавщицы, очень миленькие контейнеры стоят – оранжевые, бирюзовые, салатовые. Потом можно будет их в Москву забрать. Или не забирать, такие у мамы в достатке. Ой, а шлепки какие классные в отделе обуви! Бархатно-вишневые, с меховыми помпонами и на умеренной танкетке. Надо вернуться домой за кошельком.

– Владислава, приметила что-то? – отвлеклась от смартфона Клава. – Давай поближе покажу.

– Я без денег, – вздохнула Влада. – Зайду в другой раз. Конечно, приметила. Товар у тебя хороший.

– Да? – недоверчиво спросила продавщица. – Хотя, в общем, да, хороший. Ты к Тоне не заходила в продукты? Не передавала она для тебя информацию?

– А что? – насторожилась Влада, которую новости нынче скорее пугали, чем радовали. – Я не заходила, она не передавала. В чем дело, Клава?

– Распоряжение пришло от Дубровина. Велел персонально тебе скидки делать как постоянной жительнице Тимофеевки. Без оформления КПП.

– Это ошибка, – возмутилась Влада, почувствовав себя одновременно и униженной, и в чем-то как будто уличенной. – Я вашего Дубровина ни разу в глаза не видела, он меня тоже соответственно. С какой стати мне скидки? К тому же я не бедствую.

– С какой именно стати, я не знаю. Он позвонил, я его услышала. А ты радоваться должна. Деньги лишними не бывают. А если будут, ты мне их отдай, я мальчишкам своим чего-нибудь куплю, их к школе скоро собирать надо. Только я не поняла один момент. Как ты говоришь, что не видела его, если комнату под библиотеку у него отжала?

– Клава, вот что ты такое несешь?! Не отжала, а попросила во временное пользование. Она все равно пустовала у него. Не было желающих снять ее в аренду. Я поинтересовалась, он согласился.

– Телепатически, что ли, интересовалась? – съехидничала Клава.

– По интернету! По почте электронной! Вот из этого самого объявления его адрес взяла! – Влада раздраженно ткнула пальцем в распечатку, упакованную в прозрачную файловую папку и косо пришпиленную кнопкой к боковой стене над кассовым аппаратом. На бумажке были указаны фамилия владельца недвижимости, его инициалы, а также электронка для контактов. – И все разрешающие документы он мне тоже по электронке прислал. Вернее, их сканы.

– А что ты так волнуешься? Я тебе верю, успокойся. Не видела, так не видела. Пользуйся его добротой, коли так подфартило.

– Швабру возьму. И ведерко, – обиженным тоном проговорила Влада, которой идти за кошельком расхотелось.

– Бери, – пожала плечами Клава. – Где взять, ты знаешь. А вроде ты позавчера у себя мыла?

– Еще хочу, – буркнула Влада, отправляясь в магазинную подсобку за инвентарем.

Настроение было испоганено.

Вот что она сделала этому Дубровину? Мстит, что арендную плату не берет, за это и унижает? Мерзавец.

Задержалась на минуточку, чтобы сфоткать объявление с контактами. На бумажке заметила надпись синим фломастером – номер мобильного. Может пригодиться.

Обогнула здание по задкам, чтобы не маячить перед чистой публикой со шваброй наперевес и с полным воды ведерком, из которого свешивалась, покачиваясь, мешковина половой тряпки.

Бывший клуб был отстроен добротно, но без изысков. Из серого кирпича прямоугольный параллелепипед в два этажа, поваленный на широкую сторону, без колонн по фасаду, полагающихся по статусу, и без треугольного фронтона над козырьком крыльца. Крыльцо, правда, имелось.

Если подняться по его ступенькам и войти в центральные двери, окажешься в бывшем фойе и теперешнем продуктовом магазине – не самообслуживания, а с прилавком. Там сейчас распоряжалась Семина Тоня. С правого торца вход в магазин промтоварный, который Влада только что посетила. Дверь с левого торца вела в библиотечное помещение. Второй этаж пустовал, кинозал – тоже.

Ходили какие-то невнятные слухи, будто планирует владелец здания открыть на втором этаже кафешку-перекусочную, где будут реализовывать выпечку местных кулинарок, а кинозал переоборудовать в спортзал, но откуда слухи брались, было непонятно. Типичное народное творчество.

Магазинами заведовал шестидесятичетырехлетний ветеран торгового труда Федор Петрович Кучеренко, он и товароведом был, он же частенько подменял продавщиц в залах, когда и если Клаве или Тоне требовался дополнительный выходной. Бухгалтерию вел кто-то неизвестный в Москве, этот же столичный товарищ разбирался с налоговой.

Люди поговаривали, что таинственный благодетель для того и придумал карточки постоянного покупателя для поселян, чтобы платить меньше налогов от основного бизнеса – наверняка полукриминального.

До сегодняшнего дня вопрос, кто же он такой, этот щедрый Крез, Владу вовсе не занимал. Но выходка «благодетеля» по поводу льготных цен на товары для нее, вполне платежеспособной молодой гражданки, здорово ее задела, и Влада уже прикидывала, а не позвонить ли.

Вот так вот прям взять и позвонить, и высказать негодование.

Но передумала. Да ну. Отберет бесплатную комнату в наказание за грубость, и будешь ты, крыска дорогая, тетки-Танины рулады слушать через стенку без перерыва, круглосуточно.

А за продуктами можно и в Москву ездить, если ты такая гордая и глупая.

Она вошла в помещение библиотеки и, поставив ведро у входа, а швабру приткнув к стене, вытащила из стола многоразовое объявление «Заходить можно, но не нужно. Санитарный час», после чего скотчем прикрепила его к наружной стороне двери.