— Думаешь, что делать? — снова заговорил доктор Дитрих. — Понимаю тебя. Эти свинки, не представляющие никакой научной ценности, совершенно не заслуживают того, чтобы такой умный, образованный хомяк жертвовал собою.

Услышав это, я страшно разозлился. Что он себе позволяет, этот мерзкий докторишка?! Кто дал ему право рассуждать тут о том, что мне стоит делать, а чего не стоит?! Мои отношения с Энрико и Карузо его уж точно не касаются!

Я слез со своего «коня» и молча прошел к открытой клетке.

— Вот и молодец, — сказал доктор Дитрих, закрывая дверцу. — Я мог бы, конечно, оставить твоих дружков в мешке, чтобы не возиться тут со всякой мелочью. Пусть себе подыхают. Но я, Фредди, человек слова и, так и быть, выпущу этих бесполезных свинок на свободу.

Он развязал мешок и вытряхнул несчастных артистов прямо на пол.

— Все, представление окончено! — металлическим голосом сказал доктор Дитрих. — Давайте, голубчики, проваливайте! И не забудьте прихватить вашего окультуренного кота. Мне он тут ни к чему.

Мои сожители дружно ломанулись к дыре в полу. Первыми шмыгнули Энрико и Карузо. За ними сэр Уильям.

Я был в ярости. Понятно, что помочь они мне были не в состоянии, против доктора Дитриха они бессильны, но могли бы хотя бы попрощаться.

Только тут до меня дошло, что я их больше никогда не увижу.

Доктор Дитрих достал из кармана мобильный телефон и быстро нажал несколько кнопок:

— Все в порядке. Он у меня. Да, получилось. Подъезжайте сюда. Разумеется, сразу и получите. Нет. Только когда доставите меня в лабораторию. Все. Делайте, что вам говорят. Жду.

Доктор Дитрих отключил телефон и сунул его обратно в карман.

— Ну что, друг Фредди, — сказал он, обращаясь ко мне. — Тебе, наверное, интересно, как это вышло, что ты теперь сидишь в этой клетке. Могу рассказать. — Доктор Дитрих принялся расхаживать по комнате, как учитель перед классом. — После того как вы сбежали, я решил понаблюдать за вашим домом. И не зря. В какой-то момент появилась ваша подружка, зашла в парадную и уже через несколько минут выкатилась обратно — вся в слезах. Из этого я сделал вывод, что до нее вы все-таки пока не добрались. Зная тебя, я не сомневался, что рано или поздно ты доберешься до какого-нибудь компьютера и пошлешь своему мастеру Джону e-mail. Стало быть, решил я, будем ждать. Я засел у вас в квартире и время от времени проверял почту. Мое терпение было вознаграждено — сегодня утром пришло от тебя послание. Остальное — уже дело техники. — Доктор стоял теперь перед самой моей клеткой. — И чтобы у тебя не оставалось иллюзий, скажу тебе сразу: я, разумеется, все стер. Твой мастер Джон никогда не узнает, что с тобой приключилось. А написать ты ему уже не сможешь. Вот так, — закончил он свой рассказ и рассмеялся гнусным смехом.

С улицы раздался сигнал машины.

Доктор Дитрих взял клетку в руки:

— Твои уникальные способности станут теперь достоянием большой науки!

Мы ехали в машине. Сначала меня душила ярость, потом охватило отчаяние. Я понял, что все пропало. Доктор Дитрих ни перед чем не остановится. Я нужен ему для его чудовищных экспериментов.

На меня напал страх. Нет, не страх, а смертельный ужас.

Доктор Дитрих и Капулла молчали.

В скором времени машина остановилась перед какой-то старинной виллой.

Я удивился. Мне почему-то казалось, что все эти жуткие эксперименты должны проводиться в серых зданиях из стекла и бетона.

Внутри здесь все было как в самой обычной квартире. Как будто тут живут обычные, нормальные люди — вроде Софи и ее родителей.

С клеткой в руках доктор Дитрих прошел через жилые комнаты в другую часть дома, где, видимо, располагалась лаборатория.

Первое, на что я обратил внимание, был запах. Сначала я не понял, что это за запах. Но потом… Сомнений не осталось. Это был запах смерти.

Вдоль стены стояли рядами клетки. И все они были пусты.

Доктор Дитрих поставил мою клетку на стол.

Капулла огляделся. Вид у него был довольно испуганный.

— И чем вы тут занимаетесь, доктор? — осторожно спросил он.

— Научными экспериментами, Капулла, — раздраженно ответил доктор. — Я уже вам сто раз об этом говорил, но ваших мозгов, судя по всему, не хватает на то, чтобы запомнить такую простую вещь.

Доктор подкатил к столу большой компьютер, установленный на тележке.

— Нет, это я понимаю, научные эксперименты… А как они конкретно выглядят, эти ваши эксперименты?

Доктор Дитрих вздохнул.

— Я изучаю мыслительные способности золотых хомяков, — односложно ответил он, продолжая заниматься своим делом. Теперь он выдвинул ящик стола и начал вынимать оттуда какие-то штуки.

— Про крыс давно уж пишут, что они очень умные, — решил, видимо, продолжить ученую беседу Капулла. — Над ними опыты проводили там всякие… Дрессировали… Их много чему можно научить. Чтоб дорогу домой находили, ели по часам и всякое такое… Да, я сам читал в газете.

— Да что вы говорите? Вы, оказывается, умеете читать? — ехидно спросил доктор Дитрих.

Тем временем он извлек из какого-то шкафа чемоданчик, в котором у него лежали инструменты. Доктор раскрыл чемоданчик и пристроил его рядом с клеткой на столе. С моего места мне было хорошо видно, как они неприятно поблескивают в синеватом свете.

— Дрессировка, тренировка, это все ерунда! — сухо сказал доктор Дитрих. — Нужно исследовать материю… Мозг…

— Вы что, будете вспарывать этого мелкого грызуна? — с нескрываемым ужасом спросил Капулла.

— Угу, — отозвался доктор, сосредоточенно перебирая инструменты.

— Жалко все-таки. Хомяк-то вон какой симпатичный. И безвредный.

— Симпатичный… Нечего разводить мне тут сантименты… Наука не знает эмоций!

— Знаете, шеф, я все равно не понимаю, зачем все это нужно. Потрошить бедных хомяков… Как-то это, того-с… Нехорошо. Вот такое мое мнение.

— Послушайте! — рявкнул доктор Дитрих. — Прекратите меня называть шефом. Это во-первых. А во-вторых, попридержите язык за зубами. Ваше мнение меня совершенно не интересует. Меня интересует только наука. А для науки важно понять, как устроен мозг, чтобы можно было впоследствии оказывать влияние на его генетическое развитие. Если мы научимся это делать, то таких придурков, как вы, Капулла, просто не будет на свете!

— Будут одни только такие умники, как вы? Вот счастье-то — жить среди таких живодеров! Нет уж, увольте! А я его еще шефом называл, нет, уж извините, не надо мне таких шефов.

— Вот и чудненько, Капулла. Значит, мы обо всем договорились. А теперь, Капулла, освободите помещение!

— Господин Капулла, — сухо поправил доктора компаньон. — Только сначала хотелось бы получить причитающиеся мне деньги. Причем все и сразу. Без всяких-яких. Иначе мне придется с вас самого шкуру спустить!