– Думаю, ты права, – вздохнула Лайза. – Ты точно права. Но я не собираюсь говорить об этом своему экс-супругу, потому что он засранец.

Шантель улыбнулась:

– А с какой стати ему это говорить? Слушай, давай попробуем тот шоколад, который купил Юрий. Я уже проголодалась.

– Я не ем шоколад.

– Значит, мне больше достанется.

– Да пожалуйста! А я угощусь вон теми клубничными пирожными. – Лайза махнула в сторону подноса с выпечкой, который принесла горничная, – а потом я угощусь черными жемчужинами из багажа Юрия. – И она сверкнула ослепительно белыми (благодаря лучшему дантисту с Беверли-Хиллз) зубами. – Юрий и не заметит, что парочки не хватает, их там несколько сотен. И не такие уж они ценные, иначе он спрятал бы их в сейф вместе с другими вещами.

Шантель прищурилась.

– На твоем месте я бы ничего не брала. Он их мог пересчитать.

Лайза сделала недовольную гримаску – такую же эффектную, как в фильме «Шепот жизни» в год, когда она получила «Золотую пальмовую ветвь».

– Я уверена, что Юрий может позволить себе роскошь подарить мне одну-две жемчужины. А если он заметит… – она беспечно приподняла изящную руку, – я скажу, что готова расплатиться за них.

– Я бы не лезла ни во что такое. Юрий – человек с характером.

Лайза прикрыла чуть подкрашенные ресницы.

– Верь мне – я знаю, как с ним справиться.

Пока подружки наслаждались шоколадом, пирожными и высококачественной марихуаной, Юрий и Раф сидели напротив двух мужчин в задней комнате мрачного склада в нежилом тупике Монмартра. Грубое граффити на заколоченном досками строении и колючая проволока на кованом железном заборе вокруг территории отпугивали любопытных, а выцветшая вывеска на парадной двери, сделанная на русском языке, придавала ему заброшенный вид и напоминала прохожим о возможной опасности.

Юрий развалился в кресле с праздным видом богатого молодого человека.

– Принесли эскизы? – протянул он, игнорируя холодный взгляд крупного мужчины, сидевшего напротив и походившего на болгарского тяжеловеса.

– Сначала деньги. – Взгляд не дрогнул.

Юрий медленно окинул взглядом бритую голову мужчины и его мускулистые руки, которыми он, вероятно, мог свернуть в бараний рог кого угодно, пожал плечами и обернулся к Рафаэлю:

– Покажи ему деньги.

Более низкий ранг Рафаэля являлся результатом соответствующего статуса его отца в иерархии всемирной криминальной сети. Отец Юрия процветал в новой России и был связан со всеми, кто имел отношение к организованной преступности. Раф прибыл из южноамериканского картеля меньшего масштаба. Его бизнес был связан исключительно с наркотиками, хотя обе семьи разбогатели после падения «Талибана». В Афганистане продажи опиума во все времена были очень высокими.

В сущности, все четверо находились сегодня на этом складе только потому, что один из крупнейших транзитных наркодилеров из Узбекистана любил искусство – в частности, Пикассо. Украденный альбом эскизов в руках болгарина, по слухам, относился к раннему периоду Пикассо и должен был послужить оплатой за поставку опиума в Европу. Эскизы украли из частной коллекции, и оценивался этот альбом в пять миллионов долларов. Впрочем, сами воры не понимали его ценности.

– Деньги все здесь, – сказал Раф, поставив на стол небольшой кейс и открыв его. – Двести пятьдесят тысяч евро.

После недавнего падения доллара сделки с наркотиками оплачивались только в евро.

Напарник болгарина быстро провел большими пальцами по упаковкам банкнот, захлопнул кейс и поставил его к себе на колени.

– Держите. Правда, ничего тут такого нет – в основном каракуль, – произнес тяжеловес на плохом французском с сильным и грубым акцентом.

Юрий подтянул альбом поближе и перелистнул несколько страниц.

– Мой отец благодарит вас за быструю работу. – Он встал и кивнул Рафу. Тот тоже поднялся. – Если у нашего клиента будут еще просьбы, мы позвоним.

Ни один из молодых людей не оглянулся, покидая комнату, – им это было ни к чему. Их семьи в криминальном мире обладали огромным авторитетом, а телохранители дожидались за дверью.

Ни Юрий, ни Раф не были замешаны в делах своих отцов. Они выполняли исключительно роли курьеров – и то лишь время от времени и по незначительным заданиям.

Когда возникала опасная задача, приглашали профессионалов – безжалостных людей, не получивших образования в Лиге плюща и не имеющих кровного родства с теми, кто принадлежал к верхушке. Эти преимущества оставались за Юрием и Рафом, наследниками бизнеса, принявшего мировые масштабы. Имея достаточное количество экономистов, бухгалтеров и международных банкиров, они просто наслаждались гедонистическим образом жизни сверхбогачей.

После нескольких бокалов вина Джонни был готов рухнуть сразу же, как только они вернулись в отель. Правда, он не собирался в этом признаваться, но Верни за свою жизнь видела вполне достаточно засыпающих на ходу детей, чтобы определить нужные признаки. С уверенностью человека, за три десятка лет затолкавшего в постель множество непослушных малышей, она заявила:

– Вы сейчас ляжете поспать, мистер Джонни, а мы с Джорди позаботимся о том, чтобы мисс Ники не скучала.

Джорди принялась уговаривать Ники пойти к ним в люкс и поиграть с ней в видеоигру.

– Наверное, мне лучше отправиться к себе, – сказала она.

– Нет, вы должны остаться с нами, – упрашивала Джорди. – Скажи ей, пап. Скажи, чтобы она поиграла со мной в «Проект Готама».

– Я сам с тобой поиграю. – Джонни улыбнулся Ники: – Можете чувствовать себя свободной.

«Ну вот, подумала Ники, – теперь я точно лишняя в их компании. Это не двойное приглашение».

– Не спешите, – предупредила Верни, прищурившись. – Вы отправляетесь спать, мистер Джонни, и все на этом.

– Ого, пап, ты попался, – сказала Джорди, переводя взгляд с отца на няню. – Верни тебе сейчас покажет.

– Никаких споров, мистер Джонни. – Верни выпрямилась во весь свой внушительный рост и указала на дверь спальни: – Идите. Мы отлично справимся и без вас. Мы, три девушки, поболтаем за чашкой чаю.

– Чай с лепешками?! – воскликнула Джорди.

– Причем с твоими любимыми, – улыбнулась Верни, а Джорди запрыгала от радости. – Здесь часто останавливаются британцы, – пояснила она Ники, – поэтому лепешки просто превосходны. Вы должны их попробовать.

– Да, да, да! – кричала Джорди. – И вам не обязательно играть в видеоигру. Скажи ей, пап. Ей не придется играть.

Джонни весело посмотрел в глаза Ники.

– Решать вам. Вы же видите, у меня нет права голоса.