Она подалась вперед и прикоснулась к его руке.

– Если вам здесь не нравится, мы можем пойти куда-нибудь еще. В городке много хороших ресторанов.

Он накрыл ее руку ладонью.

– Нет, здесь замечательно. Я хочу познакомиться с местными вкусами; мне еще не приходилось пробовать жареные креветки. Кроме того, когда находишься в обществе красивой женщины, остальное не имеет значения, правда? Я мог бы есть траву и не замечать этого.

Мэгги улыбнулась, когда он непринужденно рассмеялся, и уверилась в том, что поступила правильно. Откинувшись на спинку стула, она изучала меню, но на самом деле ничего не видела, поскольку старательно подыскивала остроумные темы для разговора. Ей даже захотелось, чтобы Кэт оказалась рядом и нашептывала на ухо нужные слова. Мэгги решительно произнесла:

– Само собой, я рекомендую жареные креветки, но вам нужно попробовать кукурузные лепешки и салат из капусты и моркови под майонезом. Я заказываю это каждый раз, когда прихожу сюда. Наверное, стоить попробовать что-то новое, но я боюсь, что буду разочарована.

Она почувствовала, что слишком много болтает о еде, и покраснела. Питер закрыл меню.

– Тогда я доверюсь вашему опыту и закажу то же самое. Попробую стать туземцем.

Он улыбался, но при этом говорил так серьезно и рассудительно, что Мэгги не удержалась от смеха.

– Что смешного? – спросил Питер, изобразив обиду.

Ее избавила от ответа Робин Хендерсон, старая подруга из школы в Ривер-Хай, которая подошла принять заказ. Робин вышла замуж сразу же после окончания школы и одного за другим родила четверых детей. Ее муж Дейв работал на военной верфи, а сама она устроилась на неполный рабочий день официанткой ради карманных денег на чулки и помаду, так что муж не беспокоился о том, сколько она тратит.

Мэгги посмотрела на Робин, раскрасневшуюся и теребящую свой русый локон во время разговора с Питером, и поняла, что он оказывает подобное воздействие на большинство женщин, даже на Кэт. Но по какой-то причине он выбрал Мэгги. Она по-прежнему считала, что если бы Кэт осталась с ней, то Питер не удостоил бы ее и взглядом. Но сейчас Мэгги сидела вместе с ним в кафе, а другие женщины украдкой посматривали на них и удивлялись, почему он выбрал ее.

Бросив последний долгий взгляд на Питера, Робин забрала меню и вернулась на кухню, но дважды оглянулась. Питер как будто не заметил этого.

Когда принесли еду, Мэгги вдруг поняла, как сильно она проголодалась. В предвкушении свидания она весь день почти ничего не ела, и теперь с трудом справилась с желанием взять сразу несколько кукурузных лепешек и запихнуть их в рот. Вместо этого она некоторое время объясняла Питеру особенности принесенных блюд и с веселым интересом наблюдала за его замешательством, когда она растолковывала предназначение разнообразных соусов. Когда Питер взял нож и вилку и разрезал обжаренную в масле кукурузную лепешку, рот Мэгги наполнился слюной от сладкого хлебного аромата. Он слегка подул на лепешку, положил кусок в рот, закрыл глаза и принялся жевать.

– Ну как?

Питер сделал паузу, словно задумавшись над ответом.

– Превосходно, – произнес он и переключил внимание на жареные креветки. Мэгги рассмеялась – то ли потому, что «превосходно»[16]в его устах звучало нелепо, то ли потому, что он собирался есть креветки с помощью ножа и вилки.

Питер остановился и озадаченно посмотрел на девушку.

– Что опять я сделал не так?

– Разве в Айове не едят руками?

Его лицо на мгновение омрачилось. Питер аккуратно положил вилку и нож и улыбнулся ей.

– Ну, разумеется. В Айове мы часто едим кукурузные початки, и конечно же именно руками. Я просто подумал, что креветки могут оказаться слишком горячими, вот и все.

Он ловко подцепил одну креветку и обмакнул ее в красный соус, как делала Мэгги, прежде чем положить в рот и прожевать.

– Изумительно, – заключил он и промокнул салфеткой уголки губ.

– Не «превосходно»?

Питер взглянул на Мэгги.

– Лучше, чем превосходно, вот что это такое.

Мэгги снова рассмеялась, уверенная в том, что все сделала правильно, даже без советов Кэт. Она представила себя сейчас, с накрашенными губами и черепаховой пряжкой в волосах, сидящую напротив Питера и смеющуюся над его шутками точно так же, как делали они с Джимом, когда приходили сюда. Мэгги отогнала эту мысль, когда взяла другую креветку, и сосредоточилась на Питере. Зачем думать о человеке, который никогда ей не принадлежал?

Они вышли из ресторана после девяти вечера. Полная луна освещала болото, колдуя над приливом за зарослями перистой спартины[17], обесцвеченной зимним ветром. Крылатый ночной охотник парил над водой недалеко от их автомобиля, когда Мэгги, кутавшаяся в кашемировое пальто Кэт, смотрела на пар от своего дыхания, растворяющийся в лунном свете. Впервые за долгое время она чувствовала себя сытой и довольной жизнью и не хотела, чтобы вечер заканчивался. Казалось, будто Питер испытывал подобные же чувства: по дороге домой он ехал гораздо медленнее, чем раньше. Мэгги собиралась предложить ему зайти в их дом на чашку кофе, когда он повернулся к ней в темном салоне и луна придала его лицу призрачный голубоватый оттенок.

– Давайте прогуляемся, – эта фраза прозвучала без вопросительных интонаций, и Мэгги даже не ответила, когда он притормозил у одного из домов на Сентер-стрит и выключил зажигание. Потом Питер открыл ее дверцу, протянул руку и повел вперед. Уши Мэгги покалывало от холода, и теперь ей хотелось, чтобы шляпка Кэт была не просто украшением.

Они направились в сторону причала, повинуясь зову луны, словно маленькие, только что вылупившиеся черепашки, бездумно ползущие на звук прибоя.

Мэгги испытала облегчение, когда Питер повернул направо в сторону от причала и направился к Арктик-авеню – там не было так шумно. Некогда эта улица была прибрежным бульваром, тянувшимся вдоль западного побережья острова, но после урагана 1939 года на западной стороне Арктик-авеню осталось лишь четыре дома, и два из них, ныне заброшенных, почти наполовину уходили под воду во время приливов.

Питер повел Мэгги к первому дому, чьи опоры и островерхая крыша напоминали скелет на фоне зимнего пейзажа. Днем солнце окрашивало просоленную черепицу в серебристый цвет и делало дом волшебным местом для детей, игравших в опустевших комнатах, но ночью заброшенное жилище казалось зыбким отражением луны и океана, окруженное ореолом тайны и неизвестности. Наступил прилив, и вода уже залила дальние опоры, но оставила полоску пляжа перед домом.

Мэгги вздрогнула, когда Питер взял ее за руку и повел к парадному крыльцу, и не стала возражать, когда он открыл незапертую дверь и впустил ее внутрь. В молчании они прошли по старому дому и распахнули противоположную дверь, остановившись на заднем крыльце, над плещущими водами океана. На какое-то мгновение Мэгги почувствовала себя невесомой, как будто ничто не удерживало ее на земле, кроме лунного сияния и ритмичного плеска волн, ударяющих в опоры. Она снова была маленькой, и ее мать была жива, на свете не существовало таких вещей, как бури, война и смерть, и необъятность океана была лишь грезой.