обедни д. Георгий взял нас в свой экипаж и мы с ним доехали до Харакса. Тётя Минни, как нарочно, не была в церкви, очень жалко.

За завтраком предполагалось, что будут офицеры Крымского полка, которые тут стоят с эскадроном, но их почему-то не было, так что завтрак был, как всегда. После завтрака мы оставались в Хараксе весь день, а в шесть часов нас т. Минни довезла домой.

Мне в Хараксе было довольно скучно, потому что Мария с т. Минни рисовали, а я гулял с дядей, спустились к морю, где полежали немножко на скамейках, а потом чай пили. За чаем пришли Нина и Ксения, душка она такая.

Когда мы приехали домой, мы ничего особенного не делали, я немножко читал, а обедали мы дома, как всегда, в половине 8-го. После обеда я играл с Г. М. в карты. Он сегодня в отличном настроении. Завтра мы собираемся ехать на большую экскурсию в лесничество, это за Ялтой, немножко дальше Массандры.

Тётя Минни завтра с нами не может ехать, так вот, мы воспользовались свободой, так сказать.

Ехать отсюда мы хотим верхом до Байдар или Кикинеиза, чтобы последний раз верхом, и т. Минни, узнавши это, хочет нас проводить до Симеиза.

Сегодня Мария с нами купалась утром, а завтра мы совсем не будем, так как лошади страшно устали, потому что сегодня они <нрзб> силы в Гурзуф с м. Джун., которая поехала туда с фрёкен, чтобы повидать каких-то родственников.

Я ужасно рад, нам осталось тут прожить только 6 дней. Ура!

Но я попробую писать дневник даже и в Москве, как можно дольше и больше, вот только, может быть, эти два дня, что мы ехать будем, нельзя будет писать, но и это посмотрим. 10¼ часов вечера.

Крым. 24 сентября 1907 год. Понедельник

Сегодня встал, как всегда, только, как мы и думали, мы не купались, а пораньше выпили кофе и успели до половины 11-го учиться.

В половине 11-го мы поехали в лесничество, где и пробыли до 4 часов. Пили чай в гостинице «Россия» и вернулись сюда в 7.

Ехать туда было не только не холодно, но и порядком жарко, так как солнце хорошо припекало. Завтракали мы в гостинице «Россия». Все шло отлично, завтрак был очень хорош, только что нас смутило, это большой букет от хозяйки, который торжественно принесли и поставили в огромной вазе посередине стола.

Народа было не особенно много, когда мы завтракали, но хотя был один адъютант, который меня узнал, встал и поклонился, чем смутил меня страшно.

В половине второго мы выступили из Ялты и через два часа были уже на месте, т. е. достигли «le but»[76].

Дорога была очень хорошая, только вот в конце, ближе к ущелью, там дорога была так крута и близко так шла от пропасти, что м. Джун. ни за что не хотела позволить ехать Марии верхом и, даже ни сказавши ни слова, приказала отодвинуть лошадей дальше, что, конечно, обидело Марию, которая ненавидит пешком ходить и, в особенности, в жару, да ещё в амазонке.

Место там, правда, чудное, огромное ущелье, где весной идет масса воды, потом эти разно окрасившиеся растения, правда, делают удивительное впечатление. Нам там всё показывал помощник лесничего, какой-то чиновник, он потом нас угощал молоком и чаем.

Чай пили мы в гостинице и вернулись домой, когда было совсем темно.

Когда мы возвращались, то видели грандиозное зрелище, а именно, как лес горит в Алупке, т. е. выше, на Крестовой горе. Эта картина, правда, удивительно красивая, и теперь ещё горит, это можно видеть с моего балкона.

Когда мы приехали, я до обеда ничего особенного не делал, а после играл в карты с Г. М.

Может быть, т. Минни нас пригласит завтра, надеюсь, что да. 10 часов вечера.

Крым. 25 сентября 1907 года. Вторник

Сегодня встал, как всегда, потом купались в 8, а после чего пили кофе и учились до завтрака. К завтраку приехал доктор Никитин, который оставался совсем недолго. Он и приезжал только проститься. Утро от 11–12 прошло почти исключительно за печатанием фотографий. Это занятие довольно увлекательное, но которое требует массу времени. Днём до чаю, который мы пили дома в четыре часа, я тоже печатал, фиксировал фотографии.

После чаю я немножко погулял, а потом читал до обеда, который был, как всегда, в половине 8-го.

Сегодня долго и много обсуждался вопрос о том, как нам ехать до Севастополя, на лошадях, как уже было решено, или поехать на пароходе. И решили единогласно, что лучше ехать на пароходе, но на каком? Сначала думали — на катере морского начальника, адмирала Вирена[77], но после разговора с ним оказалось, что тот самый катер занят и что ехать на нем нельзя, так что теперь вопрос в том, будет ли Тётя довольна тем, что мы поехали на пассажирском пароходе, или нет, а во избежание неприятного случая мы послали телеграмму ей с вопросом об этом.

День сегодня протек очень мирно и, можно сказать, даже скучно, никто и никуда нас не звал, хотя и предполагали, что т. Минни пригласит нас завтракать, так что мы хотели предложить ей, можем ли мы у нее обедать завтра.

Вечером мы думали пойти к гр[афине] Олсуфьевой, а она больна и примет нас завтра вечером, но это, пожалуй, и не будет, если мы поедем в Харакс.

Еще три дня до отъезда — среда, четверг, пятница, и в дороге два и даже три — суббота, воскресенье и утро понедельника, и там, в Москве, уже спать, а сегодня через неделю, пожалуй, и о уроках надо будет подумывать. Хотя это меня совсем не огорчает и даже, можно сказать, радует. Опять гулять в Нескучном, по улицам, на танцклассы, к Клейнмихелям, или езда в театр. 10¼ часов вечера.

Крым. 26 сентября 1907 года. Среда

Сегодня, увы, в последний раз купались в 8, потом кофе пили, а потом я занимался почти до самого завтрака, который был, как всегда, в 12. После завтрака, в два, мы поехали все смотреть водопад Учан-Су. Я уже там второй раз, так что много не буду говорить. Жаль, когда мы приехали, там были отвратительные какие-то дамы и кавалеры, которые часть пути ехали с нами верхом, причём, как они подъедут, мы от них. В лесу мы после осмотра водопада покушали сандвичей и фруктов, попили воды и пустились в обратный путь. На полпути