— Генерал Штык! — донеслось с другого конца их импровизированной крепости. — Вижу двух человек. Скрытно перемещаются в нашу сторону!

— Ну, пальни по ним для острастки! — разрешил Штык.

И глядя, как его «подчинённый» повернул автомат, чтобы посмотреть, где находится предохранитель, добавил тоном ниже:

— Всё равно не попадёшь.

Когда он снова выглянул в щель между камнями, переговорщика уже не было.

— Обделался, — самоуверенно вынес приговор Буль.

— Сомневаюсь, — задумчиво сказал Штык, провожая взглядом мешковатую фигуру, быстро удаляющуюся в сторону лагеря. — Что-то он такое увидал, что заставило его пойти с кем-то советоваться. Сам драпанул, а люди его здесь остались. Это чтоб мы никуда не сбежали.

Из беседы со сталкером Штык тоже кое-что узнал. Так называемые спасатели не только точно знали, сколько генералов было в лагере, но и должны были подойти раньше, чем у них получилось. А генералы-заговорщики, судя по всему, должны были ждать их прихода. Что это могло значить, сразу сообразить никак не удавалось.

— Может, пообедаем пока? — предложил Буль, аккуратно пристраиваясь спиной к большому камню.

— Сейчас не про жратву думать надо, — озабоченно сказал Штык. — А про то, как смыться отсюда живыми.

Если военные сталкеры и правда шли на помощь генералам-заговорщикам, значит, Хомяку и Булю в принципе ничто не угрожало. Чего нельзя было сказать о самом Штыке. Плюс ко всему прочему это означало, что наказание для Буля и Хомяка на этом заканчивается автоматически. Если же сталкер обманывал «кастрата дебилыча», а что-то подсказывало Штыку, что версия переговорщика была не слишком правдивой, значит, их просто уничтожат, благо сил для этого у военсталов хватало.

— Куда лезешь? — сказал Буль и выстрелил куда-то поверх камня. — Виноват, мой генерал! Пытался какой-то шустряк подобраться поближе — вот и отогнал обратно.

Словно в ответ на другой стороне площадке забился в длинной истерике автомат Хомяка.

— Прекратить! — заорал Штык, ощущая, что начинает терять контроль над ситуацией.

— Вы же сами разрешили, товарищ генерал! — укоризненно отозвался Хомяк. — Зато в обоих попал.

— Что значит «в обоих попал»? — тупо спросил Штык.

— Ну в этих… Ползли которые… Больше не ползают.

Пригнувшись на всякий случай, Штык в три короткие перебежки пересек площадку и осмотрел подступы к холму со стороны Хомяка. Метрах в семидесяти недалеко друг от друга действительно лежали два тела в камуфляжных костюмах. Судя по их неестественным позам, горе-стрелок действительно попал.

— Вот теперь нам точно каюк, — спокойно констатировал Штык. — Единственный шанс, который у нас остался, это бежать. Как можно быстрее и дальше.

Дорога к отступлению была открыта… но только в теории. Зная, что среди окруженных на холме людей нет тех, кто обучен ходить по Зоне, напичканной аномалиями, военные сталкеры особо и не заботились о тщательном контроле за своей добычей.

— Куда мы денемся с подводной лодки?… — Взгляд Штыка остановился на Хомяке.

Пазл в голове продолжал обрастать недостающими кусочками. Хомяк говорил, что ему больно находиться рядом с аномалией. Значит, ему не нужны приборы, которые таскают на себе сталкеры? И методика движений с непременными бросками гаек и палочек, практикуемых сталкерами, что не доверяют приборам, ему тоже не нужна? Это ведь так просто: чувствует, где ему плохо, значит, туда идти нельзя.

А если всё нормально — то можно! От этого предположения просто дух захватывало, но его следовало немедленно проверить на практике.

— Так, Хомяк, слушай боевую задачу, — торопливо сказал Штык, осматривая склон холма. — Ближайший к нам круг песка видишь? Сейчас осторожно спускаешься к нему, но ближе десяти метров не подходи. Если что-то будешь чувствовать необычное, колоть там тебя будет или щипать за что-нибудь, остановись и подними руку. Всё понял?

— Понял, — испуганным голосом ответил Хомяк. — А это не опасно?

— Я же тебе сказал: ближе десяти метров к этой ерунде не приближаться. Значит, не опасно. Ну, всё, пошёл!

Хомяк перехватил автомат поудобнее и неуклюже начал спускаться по склону холма. Пройдя половину пути до аномалии, он вдруг споткнулся, стараясь не упасть, коротко пробежал вперёд и вдруг замер, резко выбросив руку вверх.

До аномалии оставалось ещё метров пятнадцать, а Хомяк сигнализировал, что чувствует её. И был при этом вполне невредим. Штык ощутил, как его лицо само собой расплывается в удовлетворенной улыбке. У них появился шанс на спасение.

Рюкзак Хомяка Штык взял себе. А свой мешок повесил на Буля, который, впрочем, прибавление нагрузки вынес стоически. Хомяк теперь шёл впереди налегке. Автомат висел у него за спиной. Заинструктированный Штыком до мельчайших деталей, он шёл по замысловатой траектории, огибая все места, откуда, как ему казалось, исходило покалывание, давление, ощущение жара или холода.

Первые метров двести Штык тревожно оглядывался назад, но, видимо, военным сталкерам и в голову не могло прийти, что их «подопечные» рискнут идти по Зоне самостоятельно: холм практически скрылся из виду за относительно редкими деревьями, но никаких признаков преследования видно не было. Ещё минут через пятнадцать Штыку в голову пришло ещё одно важное соображение: вслед за Хомяком его маленький отряд двигался гораздо быстрее, чем обычно ходили по Зоне сталкеры. Это внушало определённые, хотя и несколько туманные надежды.

Куда двигаться, Штыку было понятно сразу.

— Где темнее всего? — спросил он риторически у Буля, когда Хомяк запросил направление для движения.

— Известно где… — хмыкнул Буль.

— Под пламенем свечи, — оборвал его Штык. — Где нас будут искать менее всего? Возле лагеря. Где у нас есть шанс найти тропку до Периметра? Возле лагеря. Так куда мы пойдём?

— К лагерю! — догадался Хомяк.

— Нет, рядовой, мы пойдём прямо. Как минимум час будем уходить от лагеря. Наши противники тоже не дураки, и если они сообразят, в какую сторону мы отправились, то разделятся и организуют теплую встречу. Сперва мы уйдём достаточно далеко, а потом по дуге вернёмся к лагерю. К этому времени там уже никого не будет. И мы сможем найти верную дорогу к Периметру.

— А мы не заблудимся? — обеспокоенно спросил Хомяк.

— У меня в молодости был разряд по ориентированию, — ответил Штык. — Так что не заблудимся.

Впрочем, в этом он уверен не был, но разве поддержка морального духа солдат не является наиважнейшей обязанностью любого командира? Штык извлек из ножен нож, в рукоятку которого был вмонтирован компас, прикинул направление и коротким взмахом руки обозначил вектор движения.

Вначале Хомяк шёл неуверенно, но, безошибочно определив несколько опасных мест, начал осваиваться и, понукаемый Штыком, прибавил ходу. Сам Штык тоже пытался ощутить близость аномалий, но ничего не чувствовал. Глазами он ещё видел слабые отличия тех мест, которые Хомяк обходил стороной, от окружающего пейзажа, пару раз ощущал тепло, приносимое слабым ветром от колец песка, разбросанных повсюду в случайном порядке, ощущал слабый запах, явно связанный с электричеством, но заранее предсказать, где находится очередное опасное место, у него не получалось. В какой-то момент ему даже стало не по себе от мысли, что если Хомяка вдруг не станет — выйти живыми с этого «минного поля» неизвестной природы им с Булем уже не удастся.