Она снова вздохнула, когда он на мгновение отстранился, чтобы сбросить джинсы и ботинки. Мариса смотрела на него – обнаженного, мускулистого, бронзовокожего – и глубоко внутри ее напрягалась каждая жилка. Наконец он пошевелился, раздвинул ее ноги, оказался между ними… Руками он упирался в подушку за ее головой, его дыхание касалось ее лица, и он пожирал ее глазами.

Дамасо так долго не двигался, что Мариса успела испугаться: неужели он передумал? Или хочет проверить, не передумала ли она?

Мариса коснулась рукой его члена, и Дамасо вздрогнул. Он мгновенно отвел ее руку и наконец вошел в нее, как она этого хотела. Мариса снова с шумом выдохнула. Он снова двинулся, медленно и неторопливо, словно смакуя каждое движение. В следующий раз, когда он подался назад, Мариса крепче сжала его бедрами, но вместо того чтобы войти глубже, Дамасо продолжал двигаться медленно.

Это ее убивало. После того взрыва чувств, который она только что пережила, Мариса не могла больше ждать. Она уже хотела сказать ему, чтобы он поторопился, как перевела взгляд на его лицо и увидела сосредоточенно нахмуренные брови, напряженные плечи, стиснутые зубы…

– Я не сломаюсь, – прошептала Мариса, когда он в очередной раз отстранился, жестоко дразня ее никак не воплощающимся желанием.

Его глаза распахнулись, но Мариса усомнилась, что он ее вообще видит. Она положила руки на его бедра и слегка нажала, однако Дамасо сопротивлялся. Наконец его глаза прояснились, и он посмотрел на нее:

– Ребенок.

Он что, боится за ребенка?

Мариса сглотнула, ее захлестнула волна тепла.

Сначала она считала, что не готова к материнству, боялась брать на себя эту ответственность. Но теперь она знала абсолютно точно, что хочет этого ребенка и защитит его от любых угроз.

И Дамасо тоже. Это была связь на самом глубинном уровне, глубже, чем она даже могла бы надеяться. Он полюбил еще не рожденного ею ребенка. Может ли он полюбить и ее тоже?

Что-то задрожало в ее груди, и ее сердце забилось быстрее. Ее захлестнула волна эмоций, и только присутствие Дамасо помогло ей остаться на поверхности. Ее Дамасо.

– С ним все будет в порядке, – прошептала она, ошеломленная глубиной своего чувства.

– Откуда ты знаешь?

Ей подсказал это инстинкт, древний, как само человечество. Однако ему, как она догадывалась, нужно более авторитетное мнение.

– Доктор мне сказала.

Дамасо глубоко вздохнул и прильнул к ней, однако продолжал двигаться медленно. Все-таки он был ужасно упрямым. Но разве могла она возражать, когда речь шла о защите дорогого для них обоих существа?

Мариса скользнула руками по его плечам и поднялась чуть выше, потерлась о его подбородок, поцеловала в ухо… Она почувствовала, как его грудь касается ее напряженных грудей. Его дыхание участилось.

– Хочу тебя сейчас, – прошептала она и укусила его между шеей и плечом.

Дамасо задрожал.

– Мариса! – Крик превратился в стон, поскольку она закинула на него ноги и крепко сжала их.

Секунду Дамасо еще держался, затем наконец вошел в нее по-настоящему и принялся двигаться в быстром ритме. Мариса крепко обняла его, восхищенная тем чувством защищенности и безопасности, которое он дарил ей. А еще тем, как этот огромный мужчина, который подчинил себе ее мир, сам подчинился силе страсти.

Заниматься сексом с Дамасо было великолепно. Заниматься с ним же любовью – еще лучше.

Мариса прижимала его к себе, ошеломленная уверенностью, что сейчас они делят друг с другом нечто большее. Наконец, когда ритм их движений уже стал невыносимо быстрым, Дамасо склонился, чтобы коснуться губами ее соска, и они оба потонули в океане блаженства, который вынес их на совершенно новый берег.

Гроза прошла, и мерный шум дождя должен был бы усыпить Дамасо. Однако рядом с Марисой он чувствовал себя слишком беспокойно.

Дамасо поклялся себе, что не прикоснется к ней после того, что произошло с ними в гостиной. Он убедил себя, что сможет контролировать свое желание обнимать ее, трогать ее, быть с ней – однако это работало только до тех пор, пока она сама не повернулась к нему.

Дамасо надеялся, что доктор не ошибается. Он мог рассудить логически, что секс не способен повредить ребенку, однако его преследовало чувство чего-то неправильного, пока Мариса не прикоснулась к нему сама.

Он закинул руку за голову, уставившись в потолок. Его решения всегда были непоколебимы – до ее появления. Как ей это удается?

Все шло не так, как он планировал. Конечно, Дамасо собирался затащить ее в постель. Это был наилучший способ привязать ее к себе и заставить выйти за него замуж. Однако теперь, когда он получил то, чего желал, Дамасо осознал, что все не так просто.

Сегодня все было не так, как всегда. Он впервые не чувствовал, что все под контролем. Но парадоксальным образом это было восхитительное ощущение.

Кроме того, его ошеломляли новые ощущения. То, что он почувствовал, когда осознал, как сильно ранил ее своим поведением. Когда он, стоя на коленях, поцеловал женщину, которая носит его ребенка. А когда она так полно и искренне отдалась своим эмоциям, внутри его что-то перевернулось.

Он беспокойно поерзал.

– Дамасо?

Ее сонный голос был как мед, золотистый и тягучий, сладкий и соблазнительный. Его рот моментально наполнился слюной.

– Дамасо, что с тобой? – Рука Марисы коснулась его груди.

Он внутренне встряхнулся:

– Ничего. Спи. Ты, наверное, устала.

Ее рука скользнула по его ребрам, и Дамасо ощутил вернувшееся возбуждение.

– Обними меня.

Голос Марисы звучал неуверенно – вовсе не так, как бывало, когда она осаживала его.

Интересно, за ней тоже идет по пятам ее прошлое? Как многого он все-таки о ней пока не знает.

В молчании Дамасо потянулся к ней и крепко обнял, прижал ее голову к своей груди и натянул на них обоих одеяло. Держать ее в объятиях оказалось удивительно умиротворяюще. Мариса была такой уютной и прижималась к нему так крепко, словно была создана специально для этого. Его дыхание тоже успокоилось.

– Мне не стоило оставлять тебя одну на вечеринке.

Только сейчас, когда она, обнаженная, лежала с ним рядом, Дамасо осознал, какая она маленькая и хрупкая. Возможно, ее энергии хватило бы на десятерых, а гордости – на весь Сан-Паулу, но это вовсе не значит, что она должна справляться со всем в одиночку.

– Ты это уже говорил, – сонно пробурчала Мариса, лежа на его груди.

Действительно. Дамасо удивился – не в его манере было зацикливаться на ошибках. Однако он никак не мог избавиться от ощущения вины.

– Все равно прости меня. Я…