кавалер. То, что состояния не нажил, им вертихвосткам до фоноря. Им рыцаря подавай, и чтоб без страха и упрёка. А ты и есть рыцарь, вон германцы про тебя, что пишут. “Поручик Корецкий-самый смертоносный офицер Русской армии.”- потряс он газетой.

— Ну их всех пойду спать. — говорю я и ухожу в свою келью. Разместили нас в монастыре.

Глава 22

Фролыч оказался прав. Маша притащила меня к себе домой, где я был представлен её отцу. Войдя я обалдел, отец Маши генерал.

— Ну будем знакомы, я отец этой непоседы, Дмитрий Николаевич.

— Поручик Корецкий Пётр. — обалдело говорю я.

— Что поручик, в германские окопы проще входить, чем к родителям девицы. Много наслышан про вас. Вечный поручик, герой. Знаешь, дочь, как его роту называют, “головорезы Корецкого”.- говорит генерал.

Маша смотрит на меня удивлённо.

— Пап, ты правда думаешь, что это он? — спрашивает она.

— Я не думаю, я знаю. Наводил справки. Человек он достойный. Судьбы не простой. Так давайте за стол. — улыбается генерал.

Обед очень вкусный. Генерал с улыбкой смотрит на дочь.

— Да поручик, поразил, ты девицу. Она думала, так обычный балабол, а тут человек почти легенда. Три раза понижен в звании и три раза снова повышен. Интенданты твоим именем друг друга пугают. Особенно после того как ты последнего к стене поставил и залп у него над головой дал. — смеётся генерал. — Ты, дочь не смотри, что он робкий, в бою он зверь и солдат натаскал себе под стать.

— Пап, ну зачем ты Петю смущаешь? — спрашивает Маша.

— Да не смутишь, ты его. Молодец, ты поручик. Мне про тебя многие говорили, хорошо те чьё мнение я уважаю и плохо те чьё мнение не интересно. Воюешь ты грамотно и не по шаблонам. — говорит генерал.

— Пап, я за Петю замуж хочу. — скороговоркой говорит Маша.

— Ну, поручик, что скажешь? — спрашивает генерал.

— Капитаном стану и сразу же у вас, Дмитрий Николаевич руки Марии попрошу. — говорю я.

— Вот это правильно. Как капитаном станешь сразу и поженим вас. Думаю и года не пройдёт. — усмехается генерал.

Посидели мы хорошо, Дмитрий Николаевич оказался мужиком нормальным.

Мы стоим в прибалтике. Холода сильного нет но есть нехватка всего. Моей роте удалось прорвав позиции германцев захватить эшелон снабжения и вывести в расположения полка. По этому не голодаем. В Петрограде революция. Николай отрёкся.

В полку идёт создание армейского комитета. Часть моих бойцов там. Споры идут до мордобоя, хорошо меня послушали и оружие сдали. К утру выбрали и стали командиров сортировать. Командир полка и два комбата сохранили должности, третьего с позором прогнали. Ко мне пришли звать на собрание.

— Вот, товарищи, поручик Корецкий, кто выскажется. — спрашивает боец из первой роты.

— А что тут говорить, к нему претензий нет. Солдат не тиранил, за нашими спинами не прятался. — говорит солдат из второй роты.

— А гоняет он солдат как. Люди падают, а он бежать заставляет. — возмущается парень из молодых.

— И правильно гоняет, тут многим его гонки жизнь спасли. Фракция большевиков полностью поддерживает Корецкого. — говорит вожак большевиков.

— Анархисты за Корецкого, он хоть и требует, но по делу. Командир нужный и мы за. Я прав братва. — говорит Сыч, как зовут не знаю, парень лихой с нами в налёте за эшелоном был.

Его товарищи поддержали его гулом.

— Мы меньшевики против. Он слишком авторитарен и не прислушивается к мнению командования. — возмутился подпевала изгнанного комбата.

— Вы б помолчали бы лучше. Когда эшелон угоняли, из за кого потери? Кто вовремя позицию не занял. Кто проспал по пьяне. Если б не Пётр Сергеевич много больше потеряли. — рычит Сыч.

Новые порядки мешали и помогали. Керенские болтуны разваливали армию семимильными шагами. А организованное ими наступление, чудом не закончилось катастрофой. Вот и у нас в полку нехватка винтовок возникла. У Мирона Епифанова, солдата из первого батальона были связи на Сестрорецком заводе, решили купить напрямую. Золотишка мы захватили у германцев, во время наступления и решили советом придержать.

— Едут, Корецкий, Сыч, Епифанов. — говорит председатель совета.

— Ещё Емелю надо взять, на Петра Сергеича не сознательный солдат напасть может, а Емеля любого снесёт. — говорит Сыч.

Сыч проникся ко мне когда мне удалось полк из окружения вывести и почти два полка германцев разбить. Тогда то мы казну германской дивизии и захватили. Правда потеряли мы многое и многих.

Едем на поезде.

— Вот скажи, Сергеич, кто прав мы или большевики? Как для людей лучше? — спрашивает Сыч.

— Большевики, более правы, но и у вас кое что нужно взять в новый мир. — отвечаю я.

— И что у анархии взять надо? — спрашивает Мирон.

— Самоорганизацию в первую очередь. Люди должны научится самоорганизовываться. Ваши идеи правильные, но они созданы для идеального общества. А его быстро не построишь, вот и придётся с себялюбием бороться. Сколько ещё пены на поверхность вылезет сами удивитесь. — говорю я.

— Да умеешь, ты ваше благородь, мозги заставить работать. — говорит Сыч.

На его слова “ваше благородие” к нам подошли моряки.

— Это что тут офицер с нами? — говорит один из них.

— То офицер правильный, товарищ надёжный, в бою проверенный и доверием солдатских масс наделённый. — говорит Сыч.

— Сыч, ты? — кричит один матрос на весь вагон.

— Рома, друг! — орёт в ответ Сыч. — Вот друзья, друг мой Рома, мы на съезде анархистов познакомились. Это, Ром, Мирон он большевик и Пётр Сергеевич Корецкий слышал небось, ну Емелю ты знаешь.

— Это Жека и Прол, мы в Кронштадт возвращаемся. Корецкий-это тот, что полк вывел и германцу по шее навалял. — говорит Рома.

— Он, дружище. Если б сам не участвовал не поверил. Ты прикинь все на восток бегут, а Сергеич на запад сначала ударил. Ух и бегали у нас германцы, а потом мы бронепоезд и эшелон захватили, жаль бронепоезд взорвать пришлось иначе не уйти было. — рассказывает взахлёб Сыч.

— Пётр Сергеич от всех балтийцев вам спасибо. Мы когда про эпопею полка узнали думали врут газеты. Потом уж с людьми поговорили и узнали, что врут что б временных прикрыть. — говорит Жека.

— Вы давно из Питера? Что там? — спрашиваю матросов.

— Голодно, временные больше заседать любят, чем вопросы решать. В городе бардак. Керенский когда тюрьмы открыл и всякую шваль выпустил. После провала наступления дезертиров полно. — говорит Жека.

— Вы чего в Питер то? — спрашивает Прол.

— На Сестрорецкий завод за винтовками. У нас в полку сейчас в основном немецкие, а патрон русский. Вот и решили на заводе добыть. Верите все вагоны в округе проверили, нет винтовок. — вздыхает