Подхватили манатки и сошли с катера в Гурзуфе. Тут же на пристани договорились о жилье, точнее, их взяла к себе подыскивавшая квартирантов женщина, назвавшаяся Зинаидой Григорьевной, и повела по улице в гору, «на квартиру».

Зинаида Григорьевна сообщила, что ей пятьдесят семь лет, спросила, сколько лет ее новым жильцам, женаты ли они и откуда приехали. После этого сказала, чтобы кликали ее «баба Зина, меня все так кличут». Тогда еще слово «кликнуть» не было так тесно связано с компьютером и «мышкой», во всяком случае, для бабы Зины.

По дороге баба Зина не замолкала ни на минуту.

— У нас хозяйки разные. Есть очень принципиальные. Летом народу много приезжает, так они выбирают. Одна с России не берет, мы, говорит, в Украине живем, от москалей натерпелись, так хоть теперь отдохнем от них. Другая, она через дом от меня живет, только, говорит, селю законных супругов. Я, говорит, греху не могу потакать. Он тут с молодухой кувыркается, а дома у него, может, семеро по лавкам. А мне все равно, лишь бы порядок был. Чтобы ночью не шумели, чтобы чистота была, чтобы водой сами себя обеспечивали, чтобы баллоны с газом сходили поменять, если машина не придет. А я для своих отдыхающих все делаю. У меня и холодильник есть для жильцов. Только яйца в холодильник я класть не разрешаю. Яйца и так не протухнут, а место в холодильнике занимают. А колбасу, молоко, пожалуйста. Ну, это, конечно летом, когда полно жильцов. Сейчас мало живут, можно и яйца класть. Баба Зина отдыхающих жалеет, это каждый скажет. Летом пришел один мужчина с мальчиком лет пяти. Я его спросила: «Что, сын писается по ночам?» «Писается», — говорит. А я, все равно, взяла. Куда ж им, на улицу, что ли? Ну и что, что писается? Может, из него, когда вырастет, ученый получится, или артист, или писатель. Тут у нас Чехов жил, слыхали? Поселила папашу с сыном в беседке, она как дом, вся закрытая, только отопления нет. А зачем летом отопление? А так, две кровати, простыни, столик даже есть.

Светлана и Артур слушали эту курортную демагогию, а когда баба Зина останавливалась отдышаться, ребята уходили вперед и смеялись.

Дошли, увидели дом, бывшую саклю. Рядом с домом бабы Зины был построен длинный сарай для отдыхающих. Сарай делился на узкие комнаты по семь квадратных метров каждая. В комнате умещались две кровати и тумбочка, которую, если поставить посередине и сидеть на кроватях, можно было использовать, как стол. Для чемоданов оставались две «щели» между спинками в ногах кроватей и стеной. Над «щелями» для чемоданов — две вешалки для одежды. В противоположной от двери стене было маленькое окошко.

Во дворе перед сараем стоял большой дощатый стол со стульями и скамейками, на которых могли одновременно рассесться 16 человек. Рядом под навесом — газовая плита с пятилитровыми баллонами. Поодаль был умывальник — длинный бак с кранами. За умывальником — уборная с четырьмя кабинами и душ той же конструкции, что и умывальник.

— Воду в баки отдыхающие сами наливают, по четыре ведра в день на комнату, — сказала баба Зина. — Баки всегда должны быть полные. Так участковый велел.

Отдыхающих было пять человек. У Бабы Зины жила молодая семья с дочкой-дошкольницей из Донецкой области. При знакомстве, узнав, что новые соседи из Москвы, молодой отец сообщил, что они с женой два года назад, оставив дочку теще, съездили на неделю в Москву, а Артур спросил у жителей Донбасса, не знают ли они Василия Трофимовича и Оксану из Донецка. Еще были родственники бабы Зины из Череповца, тоже молодой мужчина и его жена. Родственники платили, как и все. Льгота у них была только одна — когда хозяйка слишком долго говорила, родственник мог остановить ее: «Баба Зина, брось трепаться!» И хозяйка замолкала. Взамен этой льготы у него были родственные обязанности — баба Зина постоянно просила его помочь мужу, Федору Софроновичу, по хозяйству. Он иногда соглашался со словами: «Ну, баба Зина, ты даешь!», иногда отказывался: «Не сейчас, баба Зина». Родственник был умелый и веселый человек, а Софроныч — пожилой, бестолковый и пьющий. Поэтому все делал родственник, а дед только ждал, когда будут обмывать успех. Теперь к отдыхающим прибавились Артур и Светлана, и стало семеро.

Артур был несколько смущен этой неизменной советской атмосферой «отдыха дикарем», когда нет ни водопровода, ни канализации. И хозяйка всеми помыкает. Так хорошо отдыхать студентам, а он все-таки не студент, и деньги есть. Да, деньги есть, а привычки заранее заботиться о собственном комфорте нет. «Привык, что о семейном отдыхе родители думают, — корил себя Артур. — Надо это учесть на будущее. Ну, конечно, в гостиницу без штампа в паспорте соваться неудобно, да и «светиться» не хочется. Но, тем не менее, в следующий раз нужно подготовить площадку получше…»

А Светлана воспринимала эту обстановку как обычную и радовалась тому, что так легко все решилось с жильем, что у них хорошие, молодые и симпатичные соседи. Светлана с первого дня стала играть с соседской девочкой и даже оставалась с ней, если это не нарушало их с Артуром планов.

Погода стояла теплая, ясная, и первые два дня Света с Артуром провели на пляже.

На третий день поехали в Мисхор и поднялись на Ай-Петри по канатной дороге. Виды из окна кабины завораживали. Наверху Светлана была поражена, что за этой отвесной скалой лежит зеленая равнина. Светлана ожидала увидеть там скалы, каменные иглы, такие же, как Ай-Петри, ведь снизу казалось, что Ай-Петри — это игла, а не обрыв. Артур знал, что там равнина, плоскогорье, «яйла». Он уже был на Ай-Петри, только канатной дороги тогда не было. Ездил на машине с родителями. Но панорама Южного берега восхитила и его, побывавшего уже тут и все это видевшего.

Высокая, выше уровня глаз линия горизонта. Такая далекая, что подернута была дымкой. Ниже — море, еще ниже — полоска берега. Артур смотрел вдаль, очарованный красотой. Потом сел на камни на краю обрыва и стал разбираться, где Мисхор, где Ялта… А там что, вдали, Симеиз? Невозможно было насмотреться на эту красоту, невозможно было надышаться этим простором. Уже все увидел, уже все обдумал, но покидать край обрыва не хотелось, уходить от такого очарования было жалко.

Такие места всегда привлекали людей. Обязательно нужна высота, широкий обзор. Желательно, чтобы была вода: океан, море, озеро, река. Хорошо, когда красивое место связано с важным историческим событием. Но в Португалии на мысе Сан-Висенти, юго-западной оконечности Европы нет никаких памятников и туристических объектов, только крутой берег, вертикально обрывающийся к океану, океан до самой Америки или до самой Антарктиды, небо и ветер. Люди едут сюда постоять и посмотреть. А чтобы легкомысленные туристы в шортах не застыли на ветру, португальские рукодельницы продают шерстяные кофты грубой вязки на любые фигуры.

Не только сытая Европа ценит бескрайние дали. У нас полно таких мест, которые добрые люди обустроили для того, чтобы полюбоваться родными просторами. В Новгородской области недалеко от села Устрека Мошенского района, села, до которого только и идет асфальт, а дальше уже нет асфальта, на повороте дороги на холме устроена площадка. При строительстве дороги насыпали и утрамбовали два-три самосвала щебня, чтобы проезжий мог остановить машину и постоять, глядя на лес, на озеро, угадать, что за лесом есть еще одно озеро. А вокруг — деревеньки с гоголевскими названиями, такими, к которым не всегда проедешь на легковой машине, как, к примеру, Закарасенье. Женщины из этой деревни носят белье полоскать к озеру, чтобы белье пахло свежестью. Идти метров за 300 вниз с холма, а обратно в гору с тяжелой корзиной… Постоишь, помечтаешь на холме, сядешь в автомобиль и поедешь дальше. А туристов там никаких не было никогда. Спасибо дорожному строителю, который устроил смотровую площадку, наверняка, не предусмотренную сметой.