назад. Там человек тридцать было. Их засняли во время какого-то праздника. Тот, кто привлёк моё внимание стоял в левом углу снимка, немного в стороне от всех. Может быть чуть моложе, но это он.

Гребаный Лев Калинский.

Стоял там со своей паршивой ухмылкой на лице.

А рядом с ним стояла молодая девушка. Она привстала на цыпочки, обнимала его за шею и улыбалась в камеру.

— Настя, какого чёрта?

Глава 7

Вот как так? Я же не идиот? Или идиот?

Повернулся в кресле и посмотрел в сторону сидящей за своим столом Анастасии.

Рабочий день постепенно подходил к концу. После поездки в университет я вернулся в офис, чтобы продолжить работать над делом Уткина. Нужно было хорошо подготовиться к слушанию, так что сидели мы допоздна. Да только вот работа в голову вообще не лезла. Всё пытался понять, что именно я увидел на той фотографии.

Нет, ещё во время первой встречи с Калинским и реакции самой Насти мне в голову приходила мысль, что между ними что-то было. Но, учитывая сволочной характер и специфику нашей первой с ней встречи, я принял это за соперничество. Теория заключалась в том, что Настя решила сойтись на игровом суде с человеком, в котором видела достойного противника. Особенно потому что он был со старшего курса и всегда побеждал на таких мероприятиях.

Особенно потому что он был из простолюдинов. Это выглядело логично.

Аристократизм взыграл. Как это ничтожество может быть лучше меня⁈ Всё это должно было буквально швырнуть Настю грудью на амбразуру во время игрового процесса, чтобы доказать, что она ничем не хуже и вообще лучше на три головы.

Я думал, что она проиграла. Это бы объяснило её отношение ко мне в день первой встречи. Что она сама была унижена умным и хитрым парнем перед другими в той дисциплине, которую сама для себя выбрала. Так ещё и тем, кого сама не уважала и ни во что не ставила.

А теперь что?

Получается, что это не так? Получается, что гипотеза, которую я сразу же выбросил из головы потому, что она казалась мне ошибочной, верная?

Да не, бред какой-то. Даже если они начали встречаться… что такого могло произойти, чтобы Роман так парню карьеру поломал? Когда там Калинский выпустился? Два года назад? Да с такой подачей он работу в столице нашёл бы разве что в бесплатной консультации по типу той, которой руководил отец Марины. В приличное место после такой рекомендации его бы не взяли.

— Ты его съесть собираешься?

— Чего? — не понял я.

— Ты уже половину колпачка сгрыз, — уточнила Настя, указав на ручку в моей руке.

Опаньки. И правда. Бросил пострадавшую ручку на стол и вздохнул.

Спросить или нет? Прислушался к её эмоциям. За фасадом прохладного спокойствия бушевали эмоции. Не. Сейчас нет смысла. Только на жёсткий ответ нарвусь. Скандал, а толку никакого.

— Что у нас с экспертизой? — спросил я вместо этого.

— Контракт подписан, — сообщила она мне. — Они готовы будут взяться за это дело через одиннадцать дней…

Я поморщился.

— Долго.

— Саша, они и так для нас место в своём графике освободили.

— Да я понимаю… Но это всё равно слишком долго.

— Да чего ты переживаешь? — удивилась она. — У нас же всё подготовлено.

— Да я вот сейчас подумал, что не мы одни такие умные, — произнёс и одёрнул себя, заметив, что ладонь снова потянулась к ручке.

Подумал. Взял её и выкинул в мусорку. Скажем нет глупым привычкам.

— В каком смысле?

— В таком, что если мы до этого додумались, то и этот гад тоже должен был предположить, что мы можем это сделать, — ответил я ей.

Бросил взгляд на календарь. До первого слушания оставалось три дня.

— Думаешь, Лев предвидит, что мы используем практику международного страхового права?

Может, катнуть в её сторону пробный шар? Повод вроде есть…

— Ты мне скажи, — предложил я ей. — Ты с ним училась.

Выражение на лице Анастасии моментально изменилось. Настолько резко, будто переключатель нажали.

— Я не хочу об этом говорить.

Ну, ожидаемо.

— Насть, я же не лезу в твои личные дела, — не стал отступать. — Я хочу знать твоё мнение о нём как о профессионале. Настолько ли он хорош? Сможет ли предугадать направление наших мыслей?

Ответила она не сразу. Я почти полминуты внимательно следилм, как менялись её эмоции.

— Может, — наконец с неохотой сказала она. — Мне не хочется этого признавать, но он может это предвидеть.

— Окей. Тогда давай предположим, что он знает или думает, что знает, что мы собираемся сделать, — сделал я вывод. — Теперь наша задача придумать, как поступить в такой ситуации.

Настя задумалась. Я так-то тоже. Ситуация скользкая. Что делаем мы? Пытаемся затянуть процесс в свою пользу, чтобы получить чёткие данные по интересующему нас вопросу. А это что?

— Он будет давить на то, что мы пытаемся манипулировать судом, — сказал я после недолгих раздумий.

— Скорее всего, — кивнула Настя. — Только как… хотя, скорее всего, заявит, что подобное здесь не применимо.

— Применимо, я проверил, — отмахнулся я.

— В том случае, если судья сочтет это таковым, — парировала Настя и тут же продолжила: — Он может сказать, что порт приписки судна, место заключения договора страхования и регистрация компании-судовладельца находятся в юрисдикции империи, а значит, применение МСП здесь не оправдано даже несмотря на то, что всё случилось в нейтральных водах. Заявит, что эта причина используется нами только с целью затягивания процесса.

Ладно. Логично. Признаю.

— Значит, он будет стоять на принципе «наиболее тесной связи», — сказал я, и Настя кивнула.

— Если исходить из этого, то…

— Он подаст ходатайство, что это наше дело, — закончил я за неё и добавил: — В смысле, дело империи.

— Согласна, — кивнула она. — А что нам делать в таком случае? Блокировать его?

— А мы его заблокировать не сможем, — покачал я головой. — Здесь, как это ни печально, этот гад будет прав по всем статьям. Мы действительно пытаемся затянуть процесс.

Настя пожала плечами. Откинулась на спинку своего кресла и, оттолкнувшись от стола, закрутилась на месте.

— Тогда суд нашу просьбу отклонит, — сказала она в потолок.

— Верно.