– Где? Где тот, кого ты прячешь?!

– Мама, ты это о чем? – семенила за ней следом Полина, одергивая футболку. – Я нахожусь в квартире совершенно одна.

– Ну конечно! Почему тогда так долго не открывала матери?

– Я потеряла ключ, бегала искала его, – честно глядя в лицо матери, ответила Поля.

– Знаю я вашу Москву! Мне бабы в деревне все уши прожужжали, что сейчас молодежь в Москве только и делает, что развратничает, пьет, курит и наркоманит! Я, между прочим, все ночи не спала, все о тебе думала. Вот и решила нагрянуть без предупреждения с проверкой, – сказала Зинаида Александровна, переводя дух и немного смягчаясь, так как никаких голых мужчин в квартире дочери не было обнаружено. – Ты же умная девочка, Поля? – продолжила Зинаида Александровна. – Ты же помнишь все, чему я тебя учила?

– Конечно, мама! – с жаром в голосе воскликнула мулатка, судорожно передернув плечами.

– Ты же научилась на моем печальном разгульном опыте? Ты же помнишь историю о твоем отце, который обещал сделать меня королевой джунглей, а в итоге оставил нас с тобой в деревне, даже можно сказать, в коровнике, так как меня с ребенком на руках родители выгнали из дома, спасибо, бригадир помог… – отдышалась наконец Зинаида Александровна.

– Ты хочешь сказать, с черным ребенком? – уточнила Полина, которая уже привыкла к таким разговорам и не обижалась на мать.

– Да!! Я не стесняюсь этого, ты знаешь, как я тебя люблю. Ты знаешь, как мне было тяжело без мужа с черным ребенком в наших краях. Вся моя жизнь покрыта позором, который уже ничто не смоет. У меня одна надежда, что моя дочь не повторит моих ошибок и не спутается ни с каким мужчиной до свадьбы. Я всю жизнь внушала тебе, что не надо верить их сладким речам.

– Не волнуйся, мама. Ты забываешь, что я уже взрослая, но замуж сейчас не собираюсь!

– Взрослая, конечно! Ты еще совсем не знаешь жизни… – Зинаида Александровна, удовлетворенная результатами своей проверки, подошла к входной двери и гаркнула на весь подъезд: – Коля, заноси! – И пояснила дочери: – Шофер наш фермерский подвез меня до столицы.

В проеме двери появился конопатый молодой парень, виновато улыбаясь редкими, желтыми от табака зубами. На некоторых красовались металлические коронки, по материалу и форме они больше напоминали кухонные кастрюльки. Коля нес, вернее, тащил, прогибаясь под их тяжестью, два огромных старых чемодана, перевязанных веревками. Он свалил чемоданы в углу прихожей, смущенно поздоровался с полуголой Полиной и припустил обратно к лифту.

Раздался какой-то раскатистый звук.

– Что это? – спросила Полина.

– Наверное, гром, собирается гроза, все небо заволокло черными тучами. Ох, хорошо, что мы успели добраться до тебя до дождя!

Полина закусила губу, они с Романом жили на последнем этаже, и так как он хотел застеклить балкон и даже провел ряд мероприятий для этого, а именно, бригада строителей, вызванная для остекления балкона, уже снесла старый козырек, то сейчас Роману предстояло торчать в гордом одиночестве, в трусах, босиком под проливным дождем.

Звякнула решетчатая дверь старого лифта, и в квартиру вошел Коля с какими-то тюками и кладбищенскими венками, из которых в прихожей образовалась большая куча. Полина потеряла дар речи. Коля снял кепку и отжал воду прямо на паркетный пол, деловито поясняя:

– Ливень начался, льет как из ведра.

Словно в подтверждение его слов на улице раздался раскат грома. Зинаида Александровна, подбоченившись, грозно спросила:

– А где памятник?!

– В лифте, сейчас принесу, тяжелый он, как черт! Сразу все-то и не упрешь.

– Надо было по очереди таскать, – нравоучительным тоном заметила Зинаида Александровна.

– Какой памятник? – испугалась ничего не понимающая Полина, с ужасом глядя в темный провал окна, где неистово сверкали молнии.

– Могильный! – спокойно ответила мать. – У нас в школе работает одна женщина из города, Ольга Романовна, она попросила меня сделать для нее одолжение, когда узнала, что еду в Москву на машине. У нее отец здесь похоронен на одном из кладбищ, за его могилой ухаживает ее старшая сестра, которая в письме ей написала, что у отца на могиле памятник совсем развалился. Ну вроде как там надпись полностью стерлась… крошиться стал, видимо, был из гов… из некачественного материала сделан. Сама эта старшая сестра на пенсии и тяжело больной человек, вся пенсия уходит на врачей и лекарства, а памятники в Москве, даже самые дешевые, очень дороги. Вот она и попросила сестру заказать новый памятник отцу у нас в районе. Сказано – сделано! А тут как раз я на машине собралась в Москву, а для хорошего человека мне не жалко сделать доброе дело, – охотно пояснила Зинаида Александровна.

Где-то стукнула дверь, и лифт, вздрогнув и, как всегда, лязгнув, пополз вниз.

Зинаида Александровна испепелила взглядом растерявшегося Николая и крикнула:

– Ну что ты стоишь, словно остолоп, пялишься на мою дочь?! Беги спасай наш памятник! Вот там внизу сюрприз будет! Еще сопрет кто…

Николай, вышедший из оцепенения, на коротких кривых ногах в стоптанных кедах неуклюже бросился вниз по лестнице вдогонку уехавшему лифту, нещадно матерясь.

Зинаида Александровна в широком ситцевом платье в яркий крупный горох всплеснула руками.

– Вот ведь непутевый народ у нас на селе! Особенно мужики! Ничего доверить нельзя! Вот украдут памятник, как я буду смотреть в глаза Ольге Романовне? Придется здесь в Москве заказывать такой же за большие деньги и ставить на могилу ее отца!

– Мама, ну кому нужен чужой могильный памятник? – уже заметно нервничая, отметила Полина.

– Что значит кому?! Да всем!

– Что там написано? – спросила Поля.

– Карасев Роман Павлович. Годы жизни: тысяча девятьсот семнадцать – тысяча девятьсот девяносто два. От любящих дочерей отцу, – ответила Зинаида Александровна.

– Ну и что, у всех есть покойный родственник с таким именем, отчеством, фамилией и такими же годами жизни, что им нужен этот памятник? – спросила дочь.

– Смотрю я на тебя, дочь, и поражаюсь, – скрестила руки на большой груди Зинаида Александровна, – еще говоришь, что жизнь знаешь! Да эту надпись стереть плевое дело, и написать данные другого человека можно так же легко! Главное-то сам камень, то есть памятник, а уж умершие родственники у каждого человека в наличии есть. Вызываешь лифт… а там подарок такой, дар божий! Тьфу, Колька-растяпа! Успел бы добежать! Может, кто и про запас сопрет!

Полина покосилась на груду вещей, сваленных в коридоре, и, стараясь не слушать шум льющейся с неба воды, осторожно поинтересовалась:

– Мама… а ты… надолго, что ли?

– Вот тебе на! – всплеснула руками Зинаида Александровна. – Мать едет к любимой дочери за сотни километров, уставшая, голодная и холодная, а любимая доченька уже у порога спрашивает, когда я отсюда уберусь?!