Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О том же говорит герой «Территории» Куваева: «Города не возникают на пустом месте. Чтобы сюда устремились за той самой романтикой, требовался работяга по кличке Кефир. Биография его не годится в святцы, но он честно делал трудную работу. В этом и есть его святость. Нет работы без Кефира, и Кефир не существует без трудной работы. Потом, наверное, станет иначе. Большеглазые девушки у сложных пультов – всё как на картинке. Но сейчас работа груба. Вместо призывов – мат, вместо лозунгов – дождик, вместо регламентных трудностей – просто грязь и усталость».
Герой куваевских же «Правил бегства»: «В официальной истории они называются казаки-землепроходцы. Официальная история – чушь. Это были бичи, голытьба, рвань. Что главное в любом босяке? Ненависть к респектабельным. Ненависть к живым трупам. Где респектабельность – там догматизм и святая ложь. Ложь! Он бежит, чтобы не видеть их гладких рож, пустых глаз и чтобы его не стеснял регламент. Он бежит от лжи сильных. Он ищет пустое место, куда они ещё не добрались. В тот момент на востоке было пустое место. Туда и бежали твои землепроходцы. А по их следам шли респектабельные, чтобы установить свой идиотский порядок. И принести туда свою ложь».
Маргиналы – люди окраины и одновременно – передового рубежа, они всегда – на грани познанного и потаённого, передовой дозор, разведгруппа человечества.
Здоровая империя непостижимо мудра. Она всё обращает себе на пользу. Нокаутирует противника в контратаке, как боксёр Тайсон. Прирастает каторгами, войнами, бунтами (революция – одна из форм эволюции). Расширяется, подобно Вселенной после Большого взрыва.
Логика истории нелинейна, диалектична, парадоксальна. Проигрыш в Крымской войне подтолкнул возвращение России на Амур. Агрессия Англии и Франции привела Китай и Россию к союзу и новому разграничению земель. Потеря Порт-Артура и южной ветки КВЖД усилила Владивосток и ускорила достройку Транссиба. Вторжение Японии в Маньчжурию заставило советскую власть восстанавливать Тихоокеанский флот, строить альтернативный Владивостоку Ванинский порт, зачинать БАМ. Не будь агрессии Германии на западе и Японии на востоке, и Россия могла не вернуть себе южный Сахалин.
Закон работает и применительно к человеку: вызовы, перегрузки, опасности до известного предела действуют мобилизующе, покой и комфорт – расслабляют.
Дальневосточные республики
Русская Америка закончилась в XIX веке. На рубеже XIX и XX веков начался русский Китай – «Желтороссия».
Ещё Невельской в отчёте об Амурской экспедиции писал: устье Сунгари и весь бассейн Уссури должны принадлежать России, Амур – только «базис наших действий». В 1864 году в «Военно-статистическом обозрении Приамурского края» молодой Пржевальский напишет: «Чтобы вполне воспользоваться выгодами, представляемыми бассейном Амура, нам необходимо владеть и важнейшим его притоком Сунгари, орошающим лучшую часть этого бассейна, и, кр. того, в своих верховьях близко подходящим к северным провинциям Китая» (из последних слов видно, что Маньчжурию – нынешний северо-восток КНР – Китаем тогда вообще не считали). В 1895 году начальник Главного штаба генерал Обручев в записке Николаю II заявлял: для упрочения позиций на Тихом океане России следует занять север Маньчжурии, включая бассейн Сунгари, и часть Северной Кореи. Иначе защищать и снабжать Владивосток будет сложно, враги отрежут Уссурийский край от России.
Удобный случай дала Японо-китайская война 1894–1895 годов, когда японцы вырезали Порт-Артур, заняли Ляодун и Тайвань. Россия, Германия и Франция при подписании Симоносекского договора вынудили Японию отказаться от Порт-Артура, а уже в 1896 году Россия и Китай заключили соглашение о строительстве Китайско-Восточной железной дороги. В 1898 году Россия арендовала Ляодунский полуостров, построила порт Дальний, получила военную базу Порт-Артур. Название восходит ко Второй «опиумной войне», когда Ляодунский полуостров захватили англичане[18]; в 1897 году они намеревались вновь занять Порт-Артур, но русские увели базу буквально из-под носа.
Одну из железнодорожных партий, занимавшихся изысканиями в Корее и Маньчжурии, возглавлял писатель Гарин-Михайловский. Путешествия тогда были занятием не только героическим, но и осмысленным, преследовавшим конкретные цели – военные, колонизационные, культурные, научные. Путешествие было вызовом буржуазности, странствие было Делом. Это был настоящий русский туризм, осмысленный и беспощадный – часто к самому себе. У кого кругозор шире – у невыездного Пушкина или современного буржуа, объехавшего полмира? Как количество понятых книг важнее количества прочитанных, так и перемещение тела в пространстве само по себе не даёт ничего, кроме иллюзии осмысленности собственного существования.
КВЖД с полосой отчуждения, эта страна в стране, связала Забайкалье с Приморьем напрямую – через территорию Китая. Южная ветка КВЖД шла к Порт-Артуру. Столицей КВЖД стал Харбин, вплоть до 1940-х остававшийся полурусским городом. «Магазины, рестораны, кафе, кондитерские, конторы, учреждения, гимназии и высшие учебные заведения – сплошь с вывесками на русском языке», – вспоминал писатель, эмигрант Валерий Янковский. Генералу Белобородову, в 1945 году ставшему комендантом Харбина, казалось, что он попал в старую Россию: «По улицам катили пролётки с извозчиками в поддёвках и высоких цилиндрах, пробегали стайки девочек-гимназисток, степенно шагали бородатые студенты в мундирах и фуражках со значками политехнического института…»
Желтороссия подразумевала превращение в Россию части Китая – не наоборот.
Активность России в Корее и Китае нервировала Японию, уже считавшую эти территории зоной своего влияния.
Если в XIX веке главными империалистами были Англия и Франция, то теперь наступала очередь Германии, США и – единственной из азиатских стран – стремительно развившейся Японии. Эти государства и Советская Россия определили контуры ХХ века.
В 1904-м грянула война, лишившая Россию Порт-Артура, Дальнего, южной ветки КВЖД, половины Сахалина.
Проект «Желтороссия», однако,