на приём прибыл академик Боткин и доложил, что у кайзера Фридриха он диагностировал рак гортани, что помочь может только срочная операция. Впрочем, время почти упущено, и трагическая развязка неизбежна. Добавил он и несколько нелицеприятных слов о лечащих врачах кайзера: безмерно спесивы, при всём профессионализме весьма узколобы и болезненно самолюбивы. Из предложенных медикаментов они выбрали только новейшие, причём в количествах явно недостаточных для лечения, зато достаточных для тонкого химического анализа. И интересовались британцы не столько фармакокинетикой и тактикой применения препаратов, сколько химическим составом и технологией производства.

Кайзер Фридрих сделал попытку исключить кронпринца Вильгельма из очереди наследования, но Армия, Флот, промышленники и судовладельцы Германии решительно воспротивились этим планам. Их логика была проста и неотразима: Германии нужен кайзер, доказавший политическую прозорливость. Кронпринц Вильгельм сделал ставку на Россию, совершенно неожиданно, при помощи новейших вооружений и тактики, разгромившей мощнейшую державу мира, значит, он достоин быть кайзером.

Военные желали получить новейшие технику, вооружение и тактику из первых рук и уже замышляли новые справедливые и освободительные войны. Промышленники предвкушали раздел новых рынков сбыта и получение источников дешёвого сырья, а судовладельцы уже завалили верфи заказами на новые суда. Недовольными были только землевладельцы, поскольку в Германии ходили упорные слухи о том, что Вильгельм собирается по русскому образцу провести коллективизацию.

Зря опасались. Я, в длительной беседе с кронпринцем доказал ему, что отнимать землю у нынешних владельцев не стоит, достаточно провести индустриализацию сельского хозяйства немножко по-иному. Землёй по-прежнему владеет юнкер, а государство, за долю в основных фондах, предоставляет хозяйству технику, семена, а главное — специалистов. Агрономы, механики, ветеринары… эти специалисты быстро выяснят, что наилучшие условия им даёт государство, и просто перестанут наниматься к частнику. А потом, постепенно, земля перейдёт в руки государства.

Вильгельм на эти мои речи покивал головой, сказал что учтёт, но в беседах с окружением, так и не сформулировал своего отношения к земельному вопросу, что повлекло весьма неожиданные последствия.

* * *

Кайзер Вильгельм возвращался в Германию на авианосце «Принцесса Августа-Виктория», переименованном из «Афродиты», а в девичестве, до переоборудования в авианосец, бывшем трансатлантическим лайнером «Германик». Я подарил его Вильгельму в знак дружбы, как наших народов, так и нашей личной. Об этом было сказано на бронзовой табличке, укреплённой под названием корабля. Вильгельм пришел в восторг, и тут же сделал заказ на строительство в России серии авианосцев из пяти единиц. Как говорится, подарки ценны отдарками.

В Штеттин Вильгельм прибыл с триумфом. У причала его встречали тысячи людей, приветственные возгласы звенели в воздухе, но не было смеха и музыки: в стране был траур по недавно умершему кайзеру Фридриху. Впрочем, скорби народ не испытывал: Фридрих был дельным, хотя и не выдающимся генералом, неплохим администратором, но все его хорошие качества перекрывались англофилией. Немцев кайзер не любил, и скрыть своей неприязни не умел, как ни пытался, вот и народ отвечал ему тем же.

В Берлин Вильгельм отправился неспешно, желая по дороге пообщаться с верноподданными. Он останавливался в попутных городах, произносил речи и всячески старался успокоить взволнованный народ: с одной стороны народ желал национализации земли и передачи её народу, а с другой стороны земельная аристократия эту землю отдавать не желала. А кайзер ни в одной из своих речей так и не обозначил своего отношения к владению землёй. Нежелание прямо обозначить свою позицию по важнейшему вопросу, в результате и сыграла с Вильгельмом роковую шутку.

В Эберсвальде Вильгельма встретила его обожаемая супруга, Августа-Виктория, выехавшая в Германию заранее, чтобы поспеть на похороны кайзера Фридриха, которого она очень почитала. Была она с детьми и свояченицей, женой его родного брата Генриха. Ирена-Луиза, была со своими детьми, что несомненно увеличивало блеск и значение встречи. На отдых в тот роковой день августейшая компания расположилась в деревянном дворце, на дачной окраине Эберсвальде. Днём августейшая компания проводила встречи с влиятельными местными лицами, поучаствовало в большом благотворительном собрании, где Вильгельм произнёс довольно продолжительную речь об основах будущей политики после его коронации. потом был приём, на котором присутствовали сливки местного общества, и приехавшие из Берлина репортёры, которые должны были освещать путь будущего кайзера. Но кайзер опять ничего не сказал о земельном вопросе.

По окончанию официальных мероприятий августейшая семья удалилась в отведённый им особняк, где вскоре после ужина детей отправили спать, а взрослые музицировали в гостиной. Вскоре и они отправились ночевать.

Ничто не предвещало беды, но через два часа после рассвета, когда аристократы ещё почивают, в воздухе раздался гул моторов — это с запада приближались два самолёта. Сделав круг над усадьбой, самолёты один за другим спикировали прямо во дворец. Раздались взрывы чудовищной силы, и от дворца не осталось решительно ничего, только дымилась огромная воронка, пылали размётанные взрывами брёвна и доски, да витали в воздухе обрывки каких-то бумаг, сажа и пепел. Никто из находящихся во дворце людей не выжил. Тяжёлые ранения и контузии получили даже солдаты конвоя, охранявшие ворота и патрулировавшие периметр дворцового парка.

* * *

Я, как обычно в это время дня, нахожусь в своём рабочем кабинете. Сегодня ко мне на приём явился офицер для особых поручений начальника жандармского отделения по Закавказью, ротмистр Уплисашвили Григорий Акакиевич. Он докладывает о состоянии дел в подведомственном регионе. Судя по докладу и полученным по другим каналам данным, дела обстоят довольно благополучно. С тех пор, как мы стали перепрофилировать грузинское сельское хозяйство на садоводство и виноградарство, а для переработки продукции построили винные и плодоовощные заводы, благосостояние тамошних крестьян резко повысилось. Сразу резко снизился градус недовольства правительством, а интеллигенция стала проявлять здоровые инициативы вроде посильного участия в ликвидации неграмотности. Это приятно.

— А что Вы, Григорий Акакиевич, можете рассказать о Крестнике?

— Сказать можно многое, и в основном, это хорошие новости, Ваше величество.

Уплисашвили открыл очередную, из стопки лежащих перед ним сафьяновых папок, и, поглядывая в нее,