— Погоди минутку, — засуетился Боня. — Я только за девчонками сбегаю.

Оставив нас, он исчез и вернулся через некоторое время с двумя девушками. Я посмотрел на них или, точнее, на одну из них, и что-то ослепительно вспыхнуло передо мной. Я невольно вздрогнул и зажмурился.

4

Мне показалось, что ко мне идет Ирина. И сразу накрыла ломящая истома, как будто у меня начинался жар. Я не знаю, как возникло это невозможное наваждение. То ли нервы сыграли со мной злую шутку, то ли так на ее лицо упал свет, но целую секунду иллюзия была полной. Я почувствовал, что начинает кружиться голова.

Потом мираж стал рассеиваться. Теперь я видел, что общего с Ириной было не так уж много. У этой незнакомой мне девушки были блестящие светло-зеленые глаза, тоже слегка раскосые, но с какой-то шальной, мятежной поволокой, и яркий клубничный рот. Ирина не пользовалась такой помадой. Что-то еше незабытое, не отболевшее, так любимое мною, было в ее движениях, легкой фигуре и вздрагивающей походке. И такие же длинные русые волосы, разве что чуть темнее.

Я все еще неотрывно смотрел на нее, пока она приближалась. И она отвечала мне взглядом дразнящим и вызывающим. Кажется, я даже, забывшись, шагнул ей навстречу. Но тут из-за моей спины вынырнул Владик и обнял ее.

— Наигралась, моя крошечка? — засюсюкал он.

Она подставила ему щеку для поцелуя, не отводя от меня своих насмешливых, дерзких глаз. У нее был тонкий овал лица с упрямым подбородком, такие же, как у Ирины, хрупкие скулы и матовая кожа. Видя, как рука Владика привычно ложится на ее талию, я испытал неожиданный и острый укол ревности.

И, словно угадав, что со мной происходит, она слегка усмехнулась, изогнув клубничные губы.

— Знакомьтесь, — сказал Владик, поворачиваясь ко мне. — Это Диана.

Я настороженно отношусь к экзотическим именам, особенно женским. По-моему, они выдают повышенные амбиции родителей, которые те надеются осуществить в детях, передавая им с именем и свои претензии. Диана протянула узкую ладонь. Я назвался. Когда я пожимал ей руку, она на долю секунды задержала свои пальцы в моих. Возможно, мне лишь почудилось. Нет, это, конечно же, была не Ирина. Эта с первой же минуты начала со мной тайную женскую игру.

— А это Настя, — продолжал Владик.

Я посмотрел на вторую девушку, трогательную в своей неуклюжести. Она не была красавицей. Лет двадцати, а может быть, и меньше. С каштановыми волосами, кареглазая, большеротая, в детских неуместных веснушках, со смешным вздернутым носом и подвижным лицом, довольно пугливым.

Кстати, вряд ли Диана была намного старше. Их разделяли года два, от силы три. И десятилетия несхожего жизненного опыта. В Диане ощущалась уверенная женская сила. Настя была домашней девочкой, дичившейся на людях.

Они и одеты были совершенно по-разному. На Диане шелковая кремовая рубашка, расстегнутая довольно низко, так что виднелись тонкие ключицы и желобок груди, и узкая длинная юбка со смелым разрезом. Бледный шелк оттенял ее блестящие глаза и гладкую кожу. Настя была в свитере неопределенного цвета, совершенно ей не шедшем, и потертых джинсах.

Восхищенное внимание всех членов компании было, разумеется, приковано к Диане. И она принимала его как должное. Если бы у меня в отношении нее возникли намерения, пришлось бы встать в общую очередь. Хвост которой, вполне возможно, заканчивался не здесь. Не в этом казино.

— Перейдем в ресторан? — предложила Диана.

— Я, наверное, домой поеду, — робко отозвалась Настя.

Голос у нее был глуховатый, словно простуженный. Это было неожиданно для ее детской внешности, как плохая отметка в тетради отличницы.

— Да перестань, — снисходительно отмахнулась Диана. — Куда ты в такую рань? Представляете, она так и не решилась сыграть, — пожаловалась Диана всем нам. — Весь вечер простояла рядом со мной и только смотрела. Дурочка.

— Испугалась, да? — спросил Настю Косумов, окидывая ее мужским покровительственным взглядом.

— Да просто денег, наверное, не было, — развязно предположил Боня.

Настя залилась румянцем. Веснушки на ее лице проступили отчетливее.

— Да я же ничего в этом не понимаю, — принялась она оправдываться. — К тому же я просто хотела понять, почувствую азарт или нет. Я так много читала про все это. Ну, про казино, рулетку. А сама не была никогда.

— А что ты читала? — осведомился Косумов, готовый при случае посмеяться над ее пристрастием к чтению.

— Ну, разное, — неохотно протянула она. И посмотрела на Диану, словно ища ее одобрения. — Достоевского, там. Пушкина. Цвейга.

— Ну, ты даешь! — ахнул Боня. — И охота тебе на эту ерунду время терять.

— Устала с ней воевать! — безнадежно развела руками Диана. — Как будто на другой планете человек живет. Одна учеба на уме, да книжки эти. Зачем, спрашивается? Что общего это имеет с настоящей жизнью?

— А вы думаете, что настоящая жизнь здесь, в этом баре? — полюбопытствовал я.

Диана не ответила. Кажется, сочла ниже своего достоинства. Настя бросила на меня благодарный взгляд.

— Я поеду, — просительно повторила она. — Как вы думаете, я смогу здесь такси поймать?

— Какое такси! — возмутилась Диана. — Владик даст тебе машину. Посидим еще, а потом тебя отвезут домой. Не волнуйся.

— Я на такси доеду, — запротестовала Настя. — Зачем вы будете беспокоиться? Мне же недалеко. У меня домохозяйка строгая. Каждый вечер проверяет, во сколько я возвращаюсь.

— Так ты здесь на квартире живешь? — вмешался Косумов. — Зачем тогда вообще торопиться? Кто такая эта домохозяйка? Давай я ей позвоню — сразу заткнется!

— Не надо! Не надо! — испуганно замахала руками Настя. — Она меня вообще тогда выгонит!

— Что? — презрительно перепросил Косумов. — Кто выгонит? Это я ее выгоню. Сейчас в ресторан пойдем, — не терпящим возражения тоном продолжал он. — А потом в ночной клуб. Не все же тебе книжки читать! Надо и на живых людей посмотреть. Тебя что, живые люди меньше книжек волнуют, да?

Прозвучавшая в его голосе настойчивость, подчеркнутая усилившимся наждачным акцентом, признаюсь, меня удивила. Возможно, ее беспомощность бередила и волновала его. Что до меня, то, на мой испорченный вкус, она была слишком простовата. Здесь даже не нужно было стараться, все было понятно наперед. Кстати, давил он на нее напрасно. Такие книжные девочки больше отзываются на сдержанное, ненавязчивое внимание взрослых мужчин.

— Да ладно. Оставь ее, — неожиданно пришла на помощь Насте Диана. — Пусть уж едет, раз решила. А то весь вечер переживать будет. Расплачется еще. Тихони — они как раз самые упрямые.

И она, как старшая сестра, потрепала Настю по густым каштановым волосам.

— Мне к тому же курсовую заканчивать надо, — виновато прибавила Настя, принимая как должное упрек в упрямстве.