— Что же делать? — спросил Покрышкин, часто дыша. Лисецкий посмотрел на него и решил, что тот находится в нужном градусе.

— Есть одна идея, — губернатор взял чистый лист бумаги и начал что-то рисовать. — Собственно, ее я и хотел с тобой обсудить. На первый взгляд, она может показаться тебе неприятной, но ты не торопись. Не надо торопиться. Подумай. Что-то в ней есть. Понимаешь, — губернатор провел карандашом несколько линий, напоминавших не то цветок, не то дерево, — ведь, что у нас получается...

Ярким художественным дарованием он, надо признать, не обладал. Но Покрышкин следил за его рисунком как завороженный.

— Если нельзя спасти целое, то надо попытаться сохранить часть, — прибавил Лисецкий.

— Вы о чем? — выдохнул Покрышкин, изо всех сил безуспешно стараясь угадать.

— А если тебе уйти самому? — вдруг предложил губернатор. — Не дожидаясь, пока тебя об этом попросят в Москве.

Покрышкин даже задохнулся и щелкнул вставными зубами.

— То есть как это уйти? — сипло переспросил он, уставившись на губернатора. — Зачем? Какой смысл?

— Уйти самому, — терпеливо принялся объяснять губернатор. — А на свое место рекомендовать в руководстве преемника. Не кого попало, конечно. Не с улицы человека. А уважаемого, авторитетного. Которого и мы бы здесь поддержали. А твой преемник дал бы тебе все необходимые гарантии. А мы проследим, чтобы он свои обязательства выполнил. Понимаешь, о чем я?

Покрышкин никак не понимал.

— Может быть, оставили бы тебя председателем совета директоров, — продолжал увещевать Лисецкий. — Хорошая должность. Положение. Машина служебная.

— Я не хочу быть председателем совета директоров! — прогавкал Покрышкин.

— Никто не хочет, — сочувственно усмехнулся Лисецкий. — Да куда деваться?

И вдруг Покрышкин что-то почувствовал. Взгляд его изменился.

— И кто же этот преемник? — вдруг спросил он резко и подозрительно.

— Ну, такого-то найти, я думаю, можно будет, — ответил губернатор. — В области много талантливых молодых руководителей. Я, правда, еще не искал, — прибавил он поспешно, видя, как сверлит его глазами Покрышкин.

Лисецкий еще чуть потянул.

— Да вот хоть Храповицкий! — воскликнул он, словно эта идея только что пришла ему в голову.

— Храповицкий? — ахнул Покрышкин. — Да он же жулик!

В другое время он ни за что не высказался бы столь открыто. Долгий опыт работы руководителем приучил его никогда не отзываться плохо при посторонних даже о своих злейших врагах. Но сейчас он весь был во власти эмоций.

— Ну почему сразу «жулик»! — насупился губернатор. — Храповицкий огромным холдингом руководит. И весьма успешно.

— Я просто хотел сказать, что он в нашем деле ничего не понимает! — спохватился Покрышкин. Но снова не удержался. — Он только и знает, что «купи-продай»!

— А вот ты его и научишь! — подхватил Лисецкий с готовностью. — У тебя же опыт огромный. Знания. Уважение коллектива. — Теперь он льстил Покрышкину, пытаясь подсластить пилюлю. — А все, о чем вы с ним между собой договоритесь, он сделает. Копейка в копейку. Не сомневайся. Тут уж я личные гарантии дам.

Покрышкина наконец осенило. Он вскочил из-за стола, едва не уронив стакан, и вперился в губернатора налитыми кровью глазами.

— Это вы все придумали! — рявкнул он. — Вы с вашим Храповицким! Вот где она, интрига! Нету никаких врагов в Москве. Вы — враги! Вы меня травите! Не выйдет у вас!

И, лязгнув зубами, он протопал к двери и вышел, не дожидаясь, когда губернатор его отпустит.

— Ты все-таки подумай, Иван Трофимович! — успел крикнуть ему напоследок Лисецкий.

Но Покрышкин в ответ только злобно хлопнул дверью.

Обойтись малой кровью Лисецкому и Храповицкому не удалось. И на следующий день они оба вылетели в Москву.

В последние недели я начал приходить в себя. И волевым усилием оставлял для личной жизни лишь вечер пятницы. Этот пункт в моем производственном графике начальник охраны Гоша именовал «замуткой» и относился к нему неодобрительно. Будучи женат в четвертый раз, Гоша бдительно стоял на страже семейных ценностей.

Контингент для «замуток» мне подбирала толстенькая бойкая девушка по имени Ольга, наполовину цыганка, подрабатывавшая сводничеством и, при случае, проституцией. За каждую барышню, которую я забирал с собой, она получала по двести долларов и потому неизменно старалась всучить мне не меньше двух на ночь. При этом она клялась и божилась, что привозимые для меня девчонки сплошь порядочные и, как она выражалась, «не рабочие». Последнее, видимо, означало, что по вокзалам в поисках клиентов они не рыскали. Сегодняшняя встреча была назначена на восемь часов в «Винсенте», ресторане, открытом с полгода назад, куда я все собирался и не мог доехать.

«Винсент» находился в Доме молодежи, трехэтажном длинном здании, одно крыло которого занимали офисы, а в другом располагался развлекательный комплекс с казино, рестораном и барами. Когда мы подъехали, уже стемнело. Облезлый фасад здания, требовавший срочной покраски, сверкал новыми неоновыми вывесками и подсвеченной рекламой.

— «Золотая нива», — вслух прочел Гоша одну из надписей. — «Триста процентов годовых! Мы делаем вам деньги!»

— Ага! — хмыкнул он. — Что ж всего триста процентов написали? Надо было уж все пятьсот обещать. Лохов вы делаете, а не деньги. Я вот все думаю, Андрей Дмитриевич, откуда у нас столько баранов берется? Кидают их все кому не лень, разводят на бабки, а только какая-нибудь новая пирамида объявится, как они опять туда в очередь выстраиваются. Ничему их жизнь не учит.

— А сам ты никогда в пирамиды денег не таскал? — спросил я, улыбнувшись.

Гоша вздохнул и почесал затылок.

— Да было дело, — признал он неохотно. — Вгружал я в «МММ». На три тысячи долларов попал. Молодой был, глупый. Навариться хотел.

Я хмыкнул, вспомнив, как не только Гоша и вся моя охрана, но многие директора нашего холдинга, не говоря уже о простых работягах, каждый день обсуждали повышение ставок в этой прогремевшей на всю страну пирамиде. Даже Виктор всерьез предлагал на наших внутренних совещаниях вложить туда пару миллионов на короткий срок. Причем всегда осторожный Вася его поддерживал. Спасло нас от этой затеи лишь то, что пирамида вскоре рухнула.

— А помните, как мы эту «Золотую ниву» в прошлом году гоняли? — уходя от неприятной ему темы, оживился Гоша. — В «Мираже». Они там музыку врубили на полную мощь, танцевать собрались, а вы с девушкой были. С дочкой мэра. Человек сорок тогда домой отправили, не меньше!

— Это ты их гонял, а не я, — поморщился я в ответ. Я до сих пор испытывал неловкость, вспоминая тот эпизод. — Я всего лишь спасал тебя из рук разъяренных женщин.