Члены Братства Белой Руки переглянулись. Пропажа завхоза Петровича не входила в их планы. Скорее даже наоборот.

– А выкуп за него потребовали? Сколько? – спросила президент Анжела.

Девчонки ничего про выкуп не слышали.

– Может, бумажку какую на кухню подбросили? – поинтересовался у них Дима Хрыков.

– Не знаем мы!

– Не видели…

– Знаем только, что в вагончике завхоза обнаружены следы борьбы!

– Да, всё, сказали, перевёрнуто! – перебивая друг друга, вещали девочки.

– А самого завхоза нет нигде!

– Уже давно!

– Но почему же завхоз? – Галя беспомощно посмотрела на Борю. – Что делать-то, Борь?

Боря вскочил.

– Чёрт возьми, а у нас же ещё польский пан в тюрьме сидит! – крикнул он. – Вот что с ним-то делать?

– Отпустить его на фиг, – предложил Костя Шибай.

Правительство Финляндии никак не успело отреагировать на это предложение. Потому что черноглазая Оксана вдруг вскочила, хлопнула ладонями по столу и пронзительно крикнула:

– Слушайте! Что ж нам раньше-то в голову не пришло? Ведь если мы Федю в тюрьму посадили, значит, и завхоза точно так же в каком-нибудь отряде в тюряге могут держать! Поймали и посадили!

– За что? – удивилась Галя.

– Игра такая, – не очень уверенно проговорила Оксана. – Крался где-нибудь по суверенной территории. Его и сцапали.

– Ой, а если завхоза в тюрьму схватили, значит, и Арину тоже! – охнула девочка Любочка, которая одной из первых слышала у столовой, что завхоз пропал.

Все засуетились, загалдели, но тут министр труда, а по совместительству воспитатель Боря поднялся и громко сказал:

– Спокойно, ребята, без паники. Я знаю, что делать. Заигрались мы, видимо, в эти тюрьмы.

– Это уж точно… – пробормотала Галя.

– Поэтому сейчас нужно быстро, но очень незаметно промчаться по всем отрядам и посмотреть аккуратненько, кто там у них в тюрьмах сидит. Давайте, кто пошустрее, бегите!

Несколько мальчишек уже снялись с мест, но Боря успел им крикнуть:

– Эй! Если вы попадётесь, то есть если вас задержат…

– Да ясно всё! Ничего мы не скажем! – уверил его Вовочка.

– Будем молчать, как финские партизаны! – добавил Костя Шибай и вылетел вместе со всеми на улицу.

В то время как посланцы разными способами добывали сведения о сидящих в тюрьмах гражданах других стран, в Финляндию пришла делегация польских дипломатов. Дипломаты требовали выдать им пана Теодора, который оказался важной шишкой в Польском государстве. Возле корпуса, как две растерявшиеся курицы, бегали президент Анжела и воспитатель Галя. Им только проблемы с паном Теодором сейчас не хватало. Прослушав требования польской стороны, Галя схватилась за голову и в изнеможении упала на скамейку. Анжела попыталась потребовать у послов денег, но появившийся вовремя Костя Шибай, который напрасно искал заключённых в первом отряде (там вообще не было тюрьмы), быстро исправил положение.

– Раз за паном Теодором прибыла такая официальная делегация, то есть вы, – заявил он ребятам из шестого отряда, – значит, финская сторона не имеет к нему никаких претензий. Пан Теодор будет выдан вам немедленно. Единственное, я, как министр страны, хочу переговорить с вашим паном пять минут наедине. А потом он к вам выйдет. И забирайте.

Пышные паны согласились, и Костя открыл дверь в комнату отдыха.

Федя Горобец, вот уже несколько часов ни за что ни про что сидящий в тюрьме, готов был на стены кидаться. Эти придурки финны, вместо того чтобы пустить искать украденную Арину, держат его тут, а сами ничего не делают. Стены в корпусе были совсем тонкими, а потому Федя сразу услышал, что завхоз тоже таинственно исчез. И если на завхоза Феде было совершенно наплевать, то на поиски Арины он готов был положить все свои молодые силы. Но никак с этим не получалось. И сколько бы раз Федя ни высовывался в разбитое окно, часовые тут же давали ему по голове. Федя уже совсем извёлся. И в это время к нему в камеру вошёл Костя Шибай. Пан Теодор только приготовился не сдаваться без боя, но Костя сказал:

– Федь, ты, короче, прости нас, дураков.

– Да ладно тебе, – немного удивлённо произнёс Федя, – это ж не ты меня хватал.

– Не я… Да не в этом дело. В общем, мы тебя отпускаем. Только у меня просьба.

– Ну…

– Ты там, у своих, не говори никому, что у нас Арина пропала. Мы её найдём.

– Где найдёте?

– Да найдём, не бойся. Вот зуб даю, что найдём. Только ты не выдавай, что у нас тут творится. А то нашим воспитателям попадёт от начальства. Ладно? Обещаешь?

– Обещаю. А что с Ариной? Где её искать?

– Да не волнуйся. Я же сказал – найдём. А если что – тебя позовём помочь.

– Замётано.

– Ну, пан Теодор, бывай.

Федюня со своим почётным караулом удалился. За это время примчались финские посланцы и рассказали, что, кроме Китая, тюрем нигде нет. А в китайской, то есть шаолиньской, тюряге сидит только один монах. Сидит и с жиру бесится – на голове стоит.

Наступило время ужина. Но ужина всё не было. Руководство лагеря попросило воспитателей поддерживать спокойствие и увлечь детей каким-нибудь развивающим или общественно полезным занятием. Боря и Галя прошлись вдоль корпуса, потряхивая коробками шахмат, но никто на это не среагировал. Все ждали – и не столько ужина, сколько возвращения Арины и завхоза. То есть разгадки тайны.

На радостях завхоз Петрович средь бела дня решил сам с собой обмыть свою очередную удачную сделку. Надёжно припрятав полученные от Андрюхи деньги, он быстро сбегал к коммерческой палатке у шоссе, купил бутылку водки, вернулся к своему вагончику и расположился рядышком с ним в тенистой беседке. Нарезал колбасы, открыл банку солёных огурцов и в несколько приёмов «уговорил» бутылочку. Жаркий день и благостное душевное состояние сморили довольного собой и мироустройством завхоза, он задремал. Так что явившийся разбираться с кинувшим его подельщиком Андрюха бил Петровича уже пьяного и сонного.

Разъярённый Андрюха бил долго и прицельно, но завхоз сначала ничего не чувствовал, потом на какое-то время впал в прострацию. А когда от мощного удара в нос очнулся, сразу же, как мог, пополз прочь от своего мучителя, забился под вагончик и на слова Андрюхи: «Где коробки? Ты мне за них все деньги вернёшь, паскуда, иначе крантец тебе!» – вяло покрикивал: «Да, да!» Обманутый Андрюха долго ещё бушевал, пытался выволочь Петровича из-под вагончика, но тот растопырился там, как морская звезда, и не давался в руки. Андрюха так и уехал ни с чем, перевернул только всё вверх дном в вагончике Петровича. Денег и коробок, понятно, не нашёл и потому расправу пообещал суровую. Ничего не понимающий Петрович снова отрубился в своём укрытии. Его долго искали все работники лагеря, громко звали. Но завхоз ничего не слышал.