ты никогда не видел! – ответил я и отвернулся: не стоило тратить слова на такого придурка.

– Не знаю, что ты сейчас выкинул, но в любом случае это было смело, – тихо сказал Сет. – Я уверен, у тебя имелась на то серьезная причина. Так что поздравляю. – Он посмотрел на меня долгим взглядом и медленно покачал головой. – И мне очень жаль…

Необходимо было пересесть. Куда угодно. Я посмотрел в другой конец зала: Олли сидела за столиком девчонок на семерочку и выше. И, что важнее, Кеннеди там не было. Я повернулся к Сету и кивнул головой в ту сторону:

– Пошли!

– А?

Я не стал его дожидаться. Сет догнал меня на полпути.

– Слушай, я не уверен, что вписываюсь в эту тусовку…

– А к неудачникам вписываешься? – ответил я, ткнув большим пальцем себе за спину. – Здесь, по крайней мере, есть над чем поржать. Сам увидишь.

Когда мы подошли, Олли обрадовалась:

– Привет, ребят! Как дела? Пристраивайтесь.

Она сидела рядом с Хлоей и Софией, которые тоже не возражали против нашего присутствия. Девчонки подвинулись, освобождая нам место.

– И чего ты меня раньше сюда не притащил? – прошептал Сет, наклонившись ко мне.

– Вы слышали, что София устраивает вечеринку? – спросила нас Олли.

– Нет, – неохотно буркнул я. – На Хэллоуин, что ли?

Мне представились дурацкие костюмы и пошловатые развлечения. Ну уж нет, спасибо!

Олли покачала головой:

– Нет, после него, в субботу. На мексиканский День мертвых.

Сет оглядел столовую:

– Да здесь каждый день – День мертвых!

Я кивнул: тут он в точку попал.

Олли вдруг с энтузиазмом повернулась к Софии:

– Ты не возражаешь, если мой брат и… – она покосилась на Сета, – его друг придут к тебе в субботу вечером?

София улыбнулась:

– Нет, конечно, буду рада их видеть. Но при условии, что они оторвутся по полной. Кайфоломы нам не нужны.

Олли засмеялась:

– Спасибо!

И повернулась ко мне:

– Итак, если ты идешь, то можешь меня подвезти?

Она заметила, что я колеблюсь, а я понял, к чему идет дело.

– Будешь смотреть на меня щенячьими глазками – точно не подвезу!

Олли стерла с лица умильное выражение.

Я придумал себе оправдание: если пойду, смогу «присмотреть» за сестрой. Что бы это ни значило.

И согласился:

– Ладно.

Я сидел за компьютером, одетый в обычные джинсы, футболку и старую толстовку, когда Олли влетела в мою комнату – за час до вечеринки.

– Ты собираешься пойти в таком виде? – спросила она.

Я закатил глаза:

– Ты ведь сама сказала, что костюм не нужен. Что мы не на детскую тусовку идем.

– Верно. Костюм действительно не нужен, это же не Хэллоуин.

– Тогда что не так с моим видом?

Олли задрала подбородок и обратилась к небесам.

– Даже не знаю, с чего бы начать! – и снова повернулась ко мне. – Все так с твоим видом, просто это День мертвых, а не живых.

Я непонимающе посмотрел на нее.

– Ладно, пошли со мной! – велела Олли.

По пути к себе в комнату она сказала:

– Когда тебе в голову приходит новая идея для портрета, ты всегда говоришь: «Доверься мне», – помнишь?

– Да…

К чему она клонит?

– И обычно я так и делаю, и все получается очень даже неплохо.

– Ну… да… И?

Мне не нравилось, как это звучало.

Олли усадила меня на стул перед туалетным столиком в углу ее комнаты.

– Ну так вот: доверься мне.

Ох, совершенно точно не нравилось!

Олли развернула меня к себе.

– Не смотри в зеркало, смотри сюда.

И принялась за работу. Она колдовала над моим лицом, используя косметику, кисти, карандаши, ручки и черт знает что еще. Потом натерла мне волосы какой-то фигней, расчесала их, затем побрызгала другой фигней и добавила третью, вонючую.

– Посиди минутку не двигаясь, – сказала она.

Сделала с моим лицом что-то еще и развернула меня к зеркалу, чтобы я мог посмотреть на результат.

– Вот. Готово.

На макушке торчали дикие шипы с черными кончиками, волосы поблескивали как мокрые, хотя были сухими. А еще они затвердели, словно склеенные. Из зеркала на меня смотрел гибрид пирата с вампиром: этакая помесь капитана Джека Воробья с Вороном из комиксов. Ну или тот парень из «Шоу ужасов Рокки Хоррора». Только менее броский, в основном в оттенках черного, белого и серого. Надо признаться, выглядело неплохо. Очень даже неплохо.

Я сидел, разглядывая свое отражение. Олли наконец не выдержала:

– Ну и?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Кажется, нормально.

– Угу…

Сестра старалась сохранить невозмутимость, но было видно, что она расстроилась чуть ли не до слез.

Я посмотрел на нее и не сдержался:

– Да пошутил я! Вот эта штука, – я показал на свое лицо, – это потрясающе! Сам себя не узнаю.

– А это и не ты. Это гораздо более привлекательная, противная, но классная версия тебя. Как мертвеца. – Она показала на дверь. – А теперь выметайся! Я столько времени убила на твою уродливую рожу, что сама не успею накраситься…

Глава 13

Безошибочность умерщвляет человеческий дух.

Доротея Ланж

УЖ ПОВЕРЬТЕ МНЕ, ВСЕ ОНА УСПЕЛА.

Ее макияж выглядел даже лучше, чем у меня: это была стилизация под классическую раскраску на День мертвых. На бледном лице выделялся темный нос (как у кошки), а глаза были обведены большими синими кругами. На подбородке Олли нарисовала синие цветы, а на губах – темно-синие, почти фиолетовые, полоски, имитирующие зубы черепа. А прямо в центре лба вместо цветочков или паутины красовалось черное сердце.

Олли надела что-то вроде красного корсета – который скрывала под курткой, пока мы не вышли из дома, – и длинные угольного цвета перчатки без пальцев. Волосы она окрасила черным, как и мои, и закрепила в прическе красные розы.

До места мы добирались довольно долго: София жила в паре миль к востоку от Виста-Гранде, в одном из тех больших домов на огромных участках возле виноградников. К нашему приезду вечеринка была в полном разгаре.

Как только мы переступили через порог, я сразу подумал, что:

1. На типичное празднование Хэллоуина это точно не похоже.

2. Родителей Софии наверняка нет дома. (И хорошо, что празднование устроили не в городе: если бы такое началось в нашем районе, полиция бы уже всех разогнала.)

Немногим позже мне пришла в голову еще одна мысль:

3. Парни здесь слишком уж глазеют на мою сестренку.

Большинство из них выглядели так же, как и я – до того, как Олли пришла мне на выручку. Может, некоторые глаза карандашом подвели, но не более того. В основном они стояли кучками, пили и разглядывали девчонок. А девчонки… Похоже, их сегодняшний дресс-код сводился к «макияж пострашнее, а всего остального как можно меньше».

Когда мы зашли, София стояла возле дверей.

– Ух ты! Классно выглядите, ребята! – Из-за шума вокруг ей пришлось повысить голос. – Здорово, что приехали!

Она обняла меня и сказала мне на ухо:

– Ну ты и красавчик, Джей!

Оторопев от неожиданности, я только улыбнулся и стал осматриваться. Отец Софии владел строительной компанией – и это было заметно: домина был просто огромный! София поднесла ко рту руку с воображаемым бокалом и махнула в дальний конец зала. Я ухмыльнулся, показал ей два больших пальца вверх и направился туда.

В кои-то веки Олли зашагала за мной. В тех редких случаях, когда мы ходили куда-то вместе, она обычно говорила: «Спасибо, пока!» – как только вылезала из машины, и пропадала до самого отъезда.

Возможно, дело было в плотоядных взглядах слонявшихся у двери парней, но сестра оставалась рядом со мной всю дорогу – достаточно близко, чтобы незнакомцы решили, будто я с ней, а не просто работаю ее личным шофером.

Впрочем, только пока мы не вышли на патио.

Там яблоку было негде упасть: собралось человек сто, если не больше. Сбоку стояла старая деревянная барная стойка, за которой кто-то в костюме скелета разливал напитки в пластиковые стаканчики. На противоположной стороне патио выступала музыкальная группа. С явным мексиканским колоритом – без электрогитар и барабанной установки. Двое парней играли на акустических гитарах, один – на большой акустической бас-гитаре, женщина пела и отбивала ритм на ударных, откуда-то звучала труба, еще один музыкант отвечал за перуанский кахон (это такая деревянная коробка, на которую садятся сверху, а потом бьют руками по ее передней панели). Ребята не ограничивались только народной музыкой и, кроме того, подключили какую-то акустическую систему – короче, зажигали по полной.

В пространстве между музыкантами