class="p1">– Идет себе потихоньку. – Она посмотрела на телефон и, явно удивленная, встала. – Кстати, об «идет», мне действительно пора… гм… идти. – Теперь уже АК-47 выглядела смущенной. – И кажется, тут тавтология.

– Да и черт с ней. Еще раз извини за то, что помешал отдохнуть в тишине.

– Нет, что ты, я правда рада, что ты помешал. – Она улыбнулась. – Здорово посидели.

Я улыбнулся в ответ.

– Да, это точно!

И она ушла.

А я посидел еще, думая о маме. В основном. Ну или немного.

Потом я вернулся на патио и, пробравшись сквозь веселящуюся толпу, обнаружил Софию вместе с Хлоей и другими их подружками из школы.

– Умеешь ты вечеринки устраивать, – сказал я.

– Спасибо, но на самом деле это мои братья все организовали: музыку… еду… – Она кивнула в сторону гриля, на котором двое парней студенческого возраста жарили огромные куски мяса. – Они каждый год такую вечеринку закатывают, но мне впервые разрешили пригласить моих друзей.

– Я очень рад, что они разрешили.

– Я тоже, – улыбнулась София и показала на танцпол. – Похоже, и она рада.

Я посмотрел туда: Олли скакала и плясала с Сетом. Из меня танцор фиговый, поэтому я почти никогда не танцую. Честно говоря, Сет ненамного лучше. Но всем было плевать, и они с Олли явно весело проводили время.

Поглядев на то, как они скачут, я осознал, что надо бы отлить.

– Гм, а где у вас туалет? – спросил я.

– Направо, сразу за гостиной. – Она махнула рукой в сторону дома. – Не промахнешься.

– Спасибо.

Проходя через гостиную, я заметил установленную семьей Софии офренду[10], украшенную цветами, свечками и сахарными черепами. Еще там стояли бутылка вина, тарелка с тамале[11] и чашка горячего шоколада. И фотографии. Куча фотографий. Многие из них были старыми (часть черно-белых снимков выцвела), но некоторые выглядели свежими.

Я вдруг осознал: моя затея с фотографиями для мамы – это попытка соорудить такой вот семейный алтарь с воспоминаниями, связывающий людей друг с другом. И мне тут же пришла идея, чтó еще я мог бы сделать для своих родных – в том числе и для мамы, – но с воплощением планов пришлось повременить: прямо сейчас важнее всего было найти туалет.

София вовсе не шутила, когда сказала: «Не промахнешься». Ванная оказалась весьма посещаемым местом. Дверь была не заперта, и я вошел. Ой! Внутри находилось минимум четыре человека разной степени раздетости, занятых разыгрыванием сцен из «Ночи блудливых мертвецов». На меня никто даже не посмотрел, оставалось только выйти.

Клянусь, я не из тех, кто шарится по чужим домам, но мне реально надо было отлить. С таким столпотворением на улице использовать кустики не вариант, поэтому я поднялся на второй этаж в поисках другого туалета. Отворив вторую по счету дверь, я обнаружил спальню, а в ее дальнем углу – приоткрытую дверь в туалет. Ага, наконец-то!

Я зашел, сделал свои дела и, выходя, лицом к лицу столкнулся с… Кеннеди Брукс! Она стояла у кровати в том самом прозрачном платье-шали, в котором я ее фотографировал. Образ дополнялся ободком с кошачьими ушками. Ну вот, в общем-то, и вся ее одежда – с ума сойти!

У меня также создалось отчетливое впечатление, что она немало выпила.

Я уже собрался спросить Кеннеди, что она тут делает, но она застенчиво улыбнулась и сказала:

– Привет, Джей! – и постреляла глазками. – Я видела, как ты сюда вошел, и мне очень нужно с тобой поговорить. Наедине.

– В нашу прошлую встречу ты об меня ноги вытирала, потому что я не согласился провести еще одну фотосессию.

Кеннеди состроила умильное выражение и посмотрела на меня щенячьими глазками. Похоже, она оттачивала этот фокус лет с трех.

– Я не разозлилась, просто расстроилась…

Мой детектор брехни бил тревогу, но часть меня все еще хотела поверить Кеннеди.

– А до того, – добавил я, в основном чтобы напомнить об этом самому себе, – ты едва сумела вспомнить, как меня зовут.

И к тому же разбила мне сердце…

Она села на кровать и приглашающе по ней похлопала. Я тоже сел – подальше от Кеннеди.

– Ну… тот вечер не задался. И я слишком много выпила… – Она помолчала. – Джей, мы ведь дружили когда-то. Я скучаю по тем временам. Раньше мне так нравилось выполнять с тобой задания, и я бы очень хотела снова поработать вместе. – Она придвинулась ближе и положила руку мне на плечо. – Что в этом плохого?

Пожалуй, на ее вопрос был ответ, но в тот момент я никак не мог его найти.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появились парень с девушкой, которые выглядели смутно знакомыми – скорее всего, учились в нашей школе. Они со смехом ввалились в комнату, едва держась на ногах, и тут разглядели нас, сидящих на кровати.

– Ой! Гм… Извините!

Они засмеялись еще громче и попятились.

Я повернулся к Кеннеди:

– Послушай, я не против быть твоим другом… – Ну, в каком-то смысле я в это верил. – Но только не нужно притворяться моим другом, чтобы использовать меня в своих целях.

Кеннеди покачала головой в ответ:

– Да черт побери, Джей!

Она смахнула волосы с лица и что-то прошептала себе под нос, так тихо, что я прислушался. И уже собрался попросить ее повторить, когда дверь снова открылась.

Господи, теперь-то кому неймется?

Я повернулся и увидел в дверном проеме девчонку с нереально крутым макияжем. Она заметила нас, но уходить не собиралась. И тут я ее узнал.

– Я уезжаю с Сетом, – заявила Олли, словно мы тут просто за обедом разговаривали. – Он уже нализался, но не переживай, я сама сяду за руль. Всего лишь довезу его до дома. Можешь потом заехать к нему и забрать меня?

Кеннеди даже не обернулась к дверям.

– Проваливай, сучка! – прошипела она. – Не видишь, мы заняты?

Я посмотрел на Кеннеди. Она выглядела как человек, привыкший получать то, что захочет.

Дверь закрылась, и Олли ушла.

Кеннеди положила ладонь мне на шею и зашептала что-то на ухо, но я думал только о том, что Олли еще и пятнадцати нет… и прав у нее тоже нет… Я давал ей поводить машину ровно два раза в жизни – под моим присмотром… И оба раза у нее не очень-то получалось.

Да провались оно все!

Я оторвал Кеннеди от себя.

– Мне нужно идти.

Она зыркнула на меня так, словно убить хотела.

– Какого черта?..

Я спустился на первый этаж и нашел Олли в гостиной возле дверей.

– А ну пошли! – рявкнул я.

Сестра заметила, что я не особо счастлив.

– Знаешь, тебе не обязательно везти меня домой, – сказала она на пути к машине.

– Я обещал маме присмотреть за тобой. Что бы это ни значило! – фыркнул я.

Олли странно покосилась на меня, но промолчала.

Глава 14

Все, что фотограф видит, каждый снимок, который он делает, в каком-то смысле превращается в автопортрет.

Доротея Ланж

МЫ СЕЛИ В МАШИНУ, И Я УЖЕ СОБИРАЛСЯ ПОВЕРНУТЬ ключ зажигания, но потом остановился и стукнул по рулю.

– Я должен вернуться! Нельзя позволить Сету ехать домой пьяным.

– На самом деле с Сетом все в порядке, – тихо сказала Олли.

– Ты о чем? Разве он не напился?

Она покачала головой и развернулась ко мне.

– Послушай, Джей, – вздохнула сестра, – с меня мама взяла то же самое обещание. – Она помолчала. – Насчет тебя.

Я вспомнил о Кеннеди Брукс и о том, как себя чувствовал, когда она пыталась извиниться или подлизаться, или что это вообще было.

– Ненавижу тебя!

А потом подумал: Олли решила уехать со мной, вместо того чтобы развлекаться на вечеринке с Сетом, потому что пыталась сдержать данное маме обещание. Вот так ирония судьбы!

– Ладно, а еще я тебя люблю.

– И я тебя, – с невозмутимым видом ответила Олли. – Но в основном ненавижу.

Я покачал головой. Ну и вечер выдался! И вдруг понял, что между скелетом с текилой, разговорами с АК-47 и не пойми чем с Кеннеди я так и не успел поесть. И теперь просто умирал с голоду.

Можно было предложить Олли заехать в «Хэппи Джекс», но я решил, что в этом нет надобности. И вообще, сегодня же День мертвых, верно?

– Как насчет заскочить в «Такос де Энсенада»? – спросил я. – Угощаю!

В уголках глаз Олли ясно обозначились морщинки прищура.

– Он еще спрашивает!

По дороге туда я размышлял о тех дурацких обещаниях. Что они на самом деле означали? А не обещай я маме присмотреть за Олли, как бы изменились мои действия? Ответа не находилось. Возможно,