— Это правда. Но большинство из них видели в этих землях лишь источник добычи и дани. Я вижу в них будущий дом. Это большая разница.

— И всё же, — продолжил Хотен, — чем твой подход будет отличаться? Как ты намерен завоевать доверие местных племён?

— Не завоевать, а заслужить, — поправил Рюрик. — Во-первых, я не собираюсь навязывать им свою власть силой. Я приду только туда, куда меня пригласят. По моим сведениям, некоторые старейшины словен уже подумывают о таком приглашении.

— Гостомысл? — уточнил Хотен, упоминая известного старейшину ильменских словен.

— Да, — кивнул Рюрик. — По слухам, он ищет сильного правителя, способного навести порядок в землях, раздираемых междоусобицами. Правителя, не связанного с местными родовыми распрями.

— И ты хочешь стать таким правителем, — это был не вопрос, а утверждение.

— Я хочу создать нечто большее, чем просто ещё одно варяжское княжество, — серьёзно ответил Рюрик. — Державу, где север и восток соединятся, где торговля будет процветать под защитой единых законов, где люди смогут жить, не опасаясь набегов и грабежей.

Хельга внимательно слушала, наблюдая за Рюриком. В его словах чувствовалась искренность, которую трудно было подделать. Он говорил не как хвастливый воин, мечтающий о добыче, а как строитель, видящий будущее.

— Красивые слова, — заметил Хотен, — но на них государство не построишь. Нужны воины, корабли, серебро, поддержка знати.

— У меня есть часть этого, — ответил Рюрик. — Остальное я планирую получить до следующей весны. Мои братья Синеус и Трувор уже собирают людей и ресурсы. Я заключил союзы с несколькими дружественными племенами и торговыми домами. Но мне нужны люди, знающие восточные земли не как случайные торговцы, а как те, кто понимает душу этих мест. Такие люди, как ты, Хотен. И как твоя дочь.

Хельга невольно вздрогнула, услышав упоминание о себе:

— Меня? — удивлённо спросила она, позабыв о приличиях, запрещающих вмешиваться в разговор мужчин.

Рюрик повернулся к ней:

— Да. Ты говоришь на языках и севера, и востока, понимаешь обе культуры изнутри. Такие люди будут бесценны в новой державе. Люди, способные быть мостом между разными народами.

Хотен нахмурился, но не стал одёргивать дочь. Вместо этого он сказал:

— Моя дочь — не часть сделки, конунг. Если я решу присоединиться к твоему предприятию, это будет моё решение, не затрагивающее её.

— Конечно, — согласился Рюрик. — Я лишь хотел сказать, что ценю таланты всей твоей семьи и буду рад видеть вас всех среди своих союзников. Но выбор всегда остаётся за каждым из вас.

Он посмотрел прямо на Хельгу, словно обращаясь лично к ней:

— Я никогда не принуждаю людей следовать за мной. Те, кто идёт со мной, делают это по собственной воле, потому что верят в общее дело.

В его глазах Хельга увидела тот же огонь, что заметила вчера. Огонь человека, верящего в своё предназначение. И на мгновение ей захотелось стать частью того, что он строил, увидеть это новое государство собственными глазами, помочь в его создании.

Но прежде чем она успела что-то сказать, в дом стремительно вошёл один из охранников Хотена. Его лицо было встревоженным.

— Хозяин, нужно поговорить, — сказал он, бросив быстрый взгляд на Рюрика. — Наедине.

Хотен извинился перед гостем и отошёл в угол комнаты, где тихо, но напряжённо переговорил с охранником. Хельга заметила, как лицо отца становится всё более мрачным.

— Что-то случилось? — спросил Рюрик, заметив перемену в настроении хозяина.

Хотен вернулся к столу, его взгляд стал жёстким:

— Похоже, в нашем поселении гостят не только друзья, — сказал он. — Мои люди подтвердили, что двое