В начале декабря 1948 года у Северовых родился первый сын, назвали Мишкой. Генерал в это время находился на испытаниях прототипа нового истребителя, это был будущий МиГ-19. Он был похож на свой аналог из прошлой жизни Олега, но имел один двигатель с тягой 6,5 тонн, а не два. Собственно, до полетов дело еще не дошло, собирались только начинать рулежки по ВВП. Интерес летчика к этой машине был вызван тем, что он в прошлой жизни читал о некоторых ее проблемах, в частности о необходимости цельноповоротного горизонтального оперения и новой системы автоматического регулирования для управления им на разных скоростях, нагреве топлива в баках, расположенных слишком близко от турбин. Авиаконструкторы давно привыкли, что Северов наводил на мысли о возможных проблемах еще до их возникновения, поэтому дипломатичный Микоян с ним не спорил, а просто провел дополнительные исследования, благодаря чему Олег небезосновательно надеялся на ускорение процесса доводки самолета. И вдруг звонок из Ленинграда, Василиса Булочкина сообщала, что Настя рожает. Генерал немедленно вылетел домой, но, естественно, не успел. Акушерка, колоритная бабка с беломориной в зубах, курившая на крылечке роддома, похлопала его по плечу:

– Не волнуйся, папаша, ребеночек здоровый, вес и рост нормальные, не слишком большой, не слишком маленький, то, что нужно для первого раза. Мамочка тоже в порядке, отдыхает. Рожать – это тоже работа, и нелегкая. А ты как думал?

– Чего-чего, а рожать не приходилось, – хмыкнул летчик. – Спасибо вам!

– Мне-то за что? Жене своей спасибо скажи, она тебе наследника родила. А я смотрю, ты и впрямь генерал. Думала, шутят надо мной, больно молод. Ну-ка, к фонарю повернись. Верно, видела твое фото в газетах!

– Зоя Ильинична, там эта, Савоськина… – выскочила из дверей молоденькая медсестричка.

– Чего бегаешь, кричишь? Иду! Вот молодежь, все торопятся! – заворчала акушерка, потом обратилась к Северову. – А ты домой иди, нельзя сейчас к жене, не пустят!

Совет был дельным. Когда Олег вошел в квартиру, живность встретила его с такими озабоченными мордами, что поневоле подумалось – все понимают, негодяи! Не успел снять сапоги, зашел Петрович с фляжкой, выпили немного коньяка, закусили шоколадом. Булочкин молча улыбался, разглядывая друга, потом что-то хотел сказать, но зазвонил телефон. Генерал не очень удивился, когда услышал голос Сталина, тот любил проявить заботу, справедливо полагая, что это запомнится человеку на всю жизнь. Потом аппарат не умолкал часа два, поздравили Жуков, Рокоссовский, Василевский, Кузнецов и многие другие. Летчик поймал себя на мысли, что это чертовски приятно, когда ты небезразличен такому количеству людей, и заснул прямо в кресле с улыбкой на лице.

Дальше все завертелось как обычно, хотя множество вопросов взяли на себя Булочкин и Синицкий. Петрович был чрезвычайно деятелен, а Василиса, зашедшая как-то вечером помочь Олегу подготовить место для ребенка, поделилась своими мыслями на этот счет. То, что ее муж очень переживал свое пребывание в тылу, когда все его друзья воюют, было неудивительно, Северов и сам бы себе места не находил в подобной ситуации. Когда Олег Петрович узнал, что его бывший командующий снова собирается в длительную и опасную командировку, то потерял всякий покой и сон, вспомнив, что обещал никогда больше не отпускать друга одного туда, где идут или явно намечаются боевые действия. Но, как вскоре выяснилось, Северов его слова тоже не забыл и согласовал новое назначение, своим заместителем по тылу. Булочкин, по словам Василисы, просто сиял, когда узнал об этом, и со свойственной ему энергией принялся за дело. Гоша Синицкий в этом случае являл что-то вроде Портоса в известном фильме про трех мушкетеров: «Я дерусь, потому что дерусь». Его Полина тоже ждала ребенка, но, по причине полного отсутствия родственников, помощи было ждать неоткуда, поэтому генералы быстро договорились перевезти ее в Ленинград перед отъездом в Южную Америку. Степашка с Рексом и Боря тоже поедут в командировку, на хозяйстве останется кот, ему не впервой.

Олег забрал лапушку с сыном через неделю после родов, женщина выглядела счастливой, молодой отец немного озабоченным, когда получил на руки сверток с негромко почмокивающим содержимым. Ради такого знаменательного события приехали новоиспеченные бабушка и дедушка, попали с корабля на бал, вернее, с поезда в роддом. Первый месяц надо было ограничить контакты ребенка, поэтому кроме Горностаевых и Булочкиных в небольшом торжественном ужине никто больше участия не принимал. Живность проявила к новому жильцу необычайный интерес, изучали его, присматривались, много времени проводя около детской кроватки. Первое время они садились столбиками поблизости и завороженно наблюдали, если подходили Олег или Настя, оглядывались на них, потом продолжали созерцание мирно сопящего Северова-младшего. Позже функции няни сами собой перешли к коту. Если Валера выходил из комнаты и мяукал, можно было не сомневаться, Михаил Олегович проснулся и требовал поменять подгузник. Рядом с мурчащим на всю спальню котом дите вело себя на диво спокойно, почти не орало и не плакало. Колыбель поместили рядом с кроватью родителей, а в детской будет жить Полина Синицкая, места хватит всем.

После ужина Булочкины ушли к себе, родители Насти отправились спать в будущую детскую, а Северов с удовольствием вытянулся на кровати, поглядывая на спящего сына. Жена вернулась из ванной в забавной мешковатой ночной рубашке, ворот ее был специально сделан так, чтобы кормить грудью ребенка. Подошла, легла рядом и смущенно прошептала:

– Мне нельзя еще, ты понимаешь?

– Глупая, я что, по-твоему, совсем ничего не смыслю, – прижал Настю к себе. – Намучилась?

– Ничего! Сначала страшно было, а потом не до того. И вообще, я жена генерала и военный летчик, мне бояться не положено!

Немного помолчала и совсем тихо добавила:

– Я тебе еще рожу, сколько захочешь, только возвращайся.

Тесть с тещей погостили три дня и уехали, работа вечно ждать не может, а молодой отец вновь отдался подготовке своей командировки. Части прикрытия авиабаз уже пару недель осваивались на местности, их доставку удалось от противника скрыть. Операция предусматривала перевозку войск обычными транспортами по разным маршрутам, хотя прибыть в порты назначения они должны были почти одновременно. В океане была раскинута завеса из подводных лодок, но никаких эксцессов с US Navy не возникло. Аверин и Гладышев сообщили, что все идет согласно плану, личный состав знакомится с сельвой, учится по ней правильно передвигаться, изучает прилегающую к базам территорию. В составе подразделений находились также бывшие военнослужащие колониальных войск, хорошо знавшие тропические леса, они помогали советским солдатам и офицерам освоиться в новой для них обстановке. Окрестные жители пока относились настороженно, появление такого количества вооруженных людей их сильно напугало. Местные власти также больше присматривались, янки издалека тоже казались душками, а при более близком знакомстве нахальничали вовсю. С русскими здесь мало кто имел дело, время покажет.

Новый год встретили дома, вместе с Булочкиными и Синицкими, Гоша привез жену 29 декабря. Полина была на седьмом месяце беременности, поэтому с интересом расспрашивала Настю и Василису о родах. Мишка и годовалая Таня, младшая дочка Петровича, уже спали, а четырехлетний Георгий клевал носом, но сидел за столом, ждал Деда Мороза. Ему была обещана игрушечная железная дорога, роскошный набор из рельсов со стрелками, разных вагонов и паровозов-тепловозов был привезен Северовым из Бельгии и дожидался своего часа в кладовке. На столе были пельмени, которые женщины накануне лепили полдня, часть заморозили на будущее; ставший традиционным салат «Оливье»; разные соленья – капуста, огурчики-помидорчики, грибочки; селедочка с луком в масле; запеченная в духовке курица; вареная картошка. Присутствовали две бутылки настоящего шампанского и водка в запотевшем графинчике, Гоша и Петрович вознамерились позволить себе пару рюмок, но только пару, не больше.