— Может быть, останетесь на ужин, Лиси? — предложила Конни.

Лиси отрицательно покачала головой.

— Спасибо, но я так устала, что, кажется, засну прямо у вас на пороге. Эндрю, — повернулась она к Дрю, — я могу поговорить с вами… лично?

Дрю кивнул и, оставив Стеллу с бабушкой и Алли, отошел с Лиси от крыльца.

— Это насчет Стэна? — спросил он, догадавшись по омрачившемуся лицу Лиси, что хороших новостей она не принесла.

Лиси кивнула.

— У детектива Макнайта… Джада Макнайта, я вам о нем говорила, отбирают дело. Сержант Бригглс требует, чтобы завтра же оно лежало у него на столе. Поверьте, Дрю, мы сделали все, что могли. Как сказала ваша подруга, все люди несовершенны, но и система несовершенна, потому что ее придумали люди.

— Стелле просто нравится изображать из себя скептика, — огорченно пробормотал Дрю. — Так, значит, сержант Бригглс считает, что в этом деле нет ничего странного?

— Точнее, ему удобно так считать, — вздохнула Лиси и окинула Дрю сочувственным взглядом.

Он выглядел таким подавленным и постаревшим, что в ней невольно пробудилось желание взять его руку в свою, погладить ее и попытаться сказать хоть что-то ему в утешение. И, хотя Дрю был намного старше и опытнее ее, Лиси казалось, что перед ней стоит постаревший ребенок, остро нуждающийся в помощи, но стесняющийся о ней попросить.

Наверное, я все-таки должна сказать ему. Лиси несколько секунд колебалась, а потом решительно произнесла:

— Эндрю, есть вещь, о которой я умолчала. В кармане Стэнли Кшесински был обнаружен лист бумаги, распечатанный с чьего-то компьютера. На этом листе всего три буквы: «S», «Ь» и «е». Может быть, вам это о чем-то говорит?

Дрю, порядком взволнованный ее словами, тряхнул головой.

— Нет, ни о чем. Значит, поэтому вы так удивились, когда я сказал, что Стэн работал на машинке?

— Да.

Входная дверь едва слышно скрипнула, и Лиси замолчала. Они с Дрю обернулись почти одновременно. На пороге, прислонившись к двери, стояла Стелла, по лицу которой блуждала насмешливая, но беззлобная улыбка — так обычно взрослые улыбаются, глядя на забавные детские шалости.

— Ну что, сыщики, не собираетесь зайти в дом? Можно подумать, ваш разговор большой секрет для нашей компании. Разве что Алли не знает, о чем вы сейчас шепчетесь. Между прочим, Кшесински был и моим другом, Дрю. — В голосе Стеллы прозвучал легкий укор. — Кстати говоря, я тоже могла бы оказаться в списке подозреваемых.

— В каком это смысле? — насторожилась Лиси.

— Я завидовала Кшесински, — горько усмехнулась Стелла и прижалась щекой к дверному косяку. — Я страшно завидовала его таланту.

— Ты неисправима, — хмыкнул Дрю. — Но проницательна, мы действительно говорили о Стэне.

— О Стэне… — Стелла перевела взгляд на Лиси. — Вы, кажется, хотели узнать о нем чуть больше? Что ж, я могу вам немного помочь. У меня дома сохранились кое-какие рукописи, которые оставил мне Стэн. Это мелочь, наброски романов, сюжеты и даже стихи. Но, кто знает, вдруг это вам поможет?

— Среди них случайно нет «Сердца ангела»? — полюбопытствовала Лиси.

— Последнего романа Стэна? — обнаружила свою осведомленность Стелла. — Конечно нет. Мы все о нем только слышали. Могу порадовать вас только набросками и фотографиями. Но если это вас не интересует…

Лиси не очень-то надеялась на успех этого предприятия, но все-таки поспешила принять столь любезное и неожиданное приглашение. А вдруг среди этих рукописей найдется что-нибудь, что прольет свет на загадочные буквы? Шанс невелик, но он все-таки есть. Это, конечно, не помешает Бригглсу настоять на своем, но она, Лиси, по крайней мере будет уверена в том, что сделала все возможное.

— Ты, кстати, тоже можешь заглянуть ко мне, Дрю, — обратилась Стелла к писателю. — Это будет, так сказать, ответный визит. Жаль, конечно, что я не понравилась твоей бабушке, но, если честно, я это предполагала. Констанция Донелли прекрасный человек, но, увы, хорошие люди всегда предсказуемы.

— Грэнни слишком консервативна, — развел руками Дрю. — Но я постараюсь повлиять на ее мнение.

— Не стоит, это может обернуться против тебя.

— Ты само великодушие, — улыбнулся ей Дрю. — Это была моя дурацкая идея, а ты еще меня выгораживаешь.

Лиси терпеливо ждала, когда эта милая парочка закончит обмен любезностями, и чувствовала, как внутри нее закипает раздражение.

Спрашивается, чего ей злиться? То, что Эндрю Донелли не на шутку увлекся Стеллой Линдсей, она заметила еще в «Вельвете». И пускай Стелла ей не нравится, но она все же проявила настоящее великодушие, предложив полиции свою помощь.

Эндрю нравится Стелла, а Стелле нравится Эндрю. Больше того, расстояние между «нравятся» и «влюблены» настолько ничтожно, что переход этой парочки из одного состояния в другое дело считаных дней. Все просто, как детская сказка, выражаясь словами сержанта Бригглса. И главное, это вполне нормальный и естественный процесс. А потому совершенно не понятно, что заставляет Лиси мысленно негодовать, фыркать, плеваться — короче, чувствовать себя так, словно ее любимый мужчина на глазах у нее флиртует с другой.

Тем более что Эндрю Донелли совсем не в ее вкусе. Он наверняка хороший писатель, неплохой человек и может быть даже преданным другом, но слова «верность», «надежность» и «ответственность» к нему не применимы. Он также, как и Стелла, наверняка считает себя безмерно одиноким, а любовь для него всего лишь короткая связь, на время спасающая от одиночества. Такие, как Эндрю Донелли, вряд ли вообще способны любить. Замкнувшись в своем мире, они выбираются из него лишь для того, чтобы убедиться, что все идет своим чередом и жизнь все такая же забавная игра, которой можно потешить себя от скуки.

Разложив по полочкам внутренний мир Эндрю Донелли, Лиси занялась его внешностью. Впрочем, этот аспект не имел для нее решающего значения, но, чтобы окончательно убедить себя в том, что писатель никак не может быть предметом ее тайных желаний, Лиси решила воспользоваться тем, что Эндрю занят глубокомысленной беседой с красоткой Стеллой, и как следует к нему присмотреться.

Его сложно было назвать привлекательным. Сложно было вообще описать его внешность. Не высокий и не низкий, не худой, но и не полный, не подтянутый, но и не потерявший форму. Не молодой, но и еще не старый. Лиси в растерянности рассматривала его, но пришла лишь к одному выводу: Эндрю Донелли может показаться каким угодно и кому угодно. Обладая столь невыразительной внешностью, можно было всю жизнь оставаться незаметным, но Эндрю Донелли — сознательно или несознательно — умудрялся очаровывать даже таких женщин, как Стелла.

Единственно по-настоящему притягательным в его лице, с точки зрения Лиси, были глаза: неуловимо меняя цвет от серого до зеленого, они то загорались, то гасли, то улыбались, то хмурились, а порой — это Лиси замечала и раньше, — когда их обладатель погружался в мрачные раздумья, казались совершенно пустыми, не серыми, не зелеными, а какими-то бесцветными.