litbaza книги онлайнСовременная прозаТерритория тьмы - Видиадхар Сураджпрасад Найпол

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 80
Перейти на страницу:

Но вот мнение наблюдателя, который с этим не согласен:

Будь на то моя власть, я бы положил конец всем этим садавратам, где раздают бесплатную еду. Они развращают народ, поощряют лень, праздность, лицемерие и даже преступность. Такое неуместное милосердие ничего не добавляет к богатству страны — ни к материальному, ни к духовному… Я понимаю, что… гораздо труднее организовать такое учреждение, где бы перед раздачей еды людям давали честно потрудиться… Но я убежден, что в конце концов это будет дешевле — если только мы не хотим, чтобы увеличивалась в геометрической прогрессии армия дармоедов, которыми и так кишит эта земля.

Это взгляд иностранца, который не понимает предназначения нищего в Индии и подходит к Индии с европейскими мерками. Его предложение слишком радикально, чтобы иметь успех, и эти его прожекты, касавшиеся попрошайничества, разумеется, потерпели крах.

* * *

Гора Шанкарачарья, возвышающаяся над озером Дал, — одно из красивейших мест в Шринагаре. На гору нужно взбираться с большой осторожностью, потому что индийские туристы используют ее нижние склоны как сортир. Если вы случайно наткнетесь, например, на группу из трех женщин, дружно справляющих нужду, то они захихикают: стыдно должно быть не им, а вам, случайно подсмотревшему эту сцену.

В Мадрасе автобусная остановка возле здания суда — одно из излюбленных отхожих мест для индийцев. Приходит путешественник; в ожидании автобуса он задирает дхоти, испражняется в канаву. Приезжает автобус, человек садится в него; уборщица убирает дерьмо. В том же Мадрасе — обратите внимание на вон того патриарха в очках, что проходит мимо Университета у марины. Без предупреждения он задирает дхоти, открывая голую задницу — если не считать тонкой веревочки трусиков; садится на корточки, мочится на тротуар, неторопливо встает; со все еще задранным дхоти поправляет трусики, опускает дхоти и продолжает прогулку. Эта марина — популярное место вечерних прогулок, но никто даже не оглядывается на того мужчину, как никто и не отворачивается в смущении.

В Гоа вам, пожалуй, захочется совершить ранним утром прогулку по проспекту, обнесенному балюстрадой и идущему вдоль реки Мандови. А двумя метрами ниже, у кромки воды, насколько хватает взгляда, вытянулась, словно полоса водорослей, колыхающихся у берега, цепочка людей, сидящих на корточках. Для жителей Гоа, как когда-то для жителей императорского Рима, испражнение — разновидность общественного досуга: они садятся поближе друг к другу, переговариваются между собой. Справив нужду, они приближаются к воде — все еще со спущенными штанами, с голой задницей — и моются. Потом возвращаются на проспект, садятся на велосипеды или в машины и едут себе дальше. Вся прибрежная полоса загажена; прямо среди экскрементов разделывают и режут рыбу, которую выгружают из лодок; и примерно через каждые сто метров красуется бело-голубая эмалированная табличка, которая по-португальски грозит штрафом за загрязнение реки. Но никто не замечает этих угроз.

Индийцы испражняются повсюду. В основном — возле железнодорожных рельсов. Но испражняются они и на пляжах, испражняются в горах, испражняются на речных берегах, испражняются на улицах — и никогда не ищут укрытия. Мусульмане, с их традициями чадры и затворничества, иногда находят укромные местечки. Но тогда для них это религиозный поступок, полный самоотречения, потому что можно услышать, что крестьянин — не важно, мусульманин или индуист — страдает от клаустрофобии, если ему приходится пользоваться огороженной уборной. Один симпатичный юноша-мусульманин, студент смехотворного учебного заведения в городе ткачей в штате Уттар-Прадеш, элегантно одевавшийся «под мистера Неру» — вплоть до петлицы — высказал другое объяснение. Индийцы — народ поэтичный, сказал он. Он и сам всегда ищет открытое местечко, потому что он — поэт, любитель Природы, и это главная тема его собственных стихов на урду; а что может быть поэтичнее, чем присесть на рассвете на берегу реки?

Об этих присевших на корточки людях — которые для путешественника вскоре делаются столь же вечными и символичными, что и «Мыслитель» Родена, — никогда не говорят; о них никогда не пишут; их не упоминают в романах и рассказах; они не фигурируют в художественных и документальных фильмах. Можно счесть это умолчание частью допустимого намерения приукрасить действительность. Но правда состоит в том, что индийцы просто не замечают этих присевших людей и даже могут совершенно искренне отрицать их существование: такая коллективная слепота проистекает из индийского страха перед скверной и порожденного им убеждения, что индийцы — самый чистоплотный народ в мире. Религия предписывает им ежедневное омовение. Это предписание лежит в основании всего свода поведения; издревле разработаны подробнейшие правила касательного того, как уберечь себя от всех мыслимых скверн. Существует один-единственный «чистый» способ справить нужду; при совокуплении разрешается пользоваться только левой рукой; пищу следует брать только правой рукой. Все это тщательно расписано и освящено. Поэтому замечать испражняющихся людей — значит, искажать картину мира; если ты их видишь, значит, не умеешь разглядеть за этим правду. И дамы в клубе Лакхнау, сперва отказавшись признать, что индийцы испражняются прилюдно, потом с гримасой отвращения напомнят вам о привычках европейцев: правой рукой они пользуются при соитии, берут ею и туалетную бумагу, и еду; моются раз в неделю в ванне с водой, загрязняемой телом купальщика; умываются в раковине, куда сами же плюют и харкают. Такие эмоционально набросанные картины доказывают не столько нечистоплотность Европы, сколько надежность Индии. Таков индийский метод спора, индийский угол зрения: так пропадают с глаз и фигурки испражняющихся людей, и грязь на обочине.

Но вот снова взгляд того наблюдателя:

Вместо пригожих деревушек, которые украшали бы нашу землю, у нас всюду кучи дерьма. Подъезжать ко многим селам, мягко говоря, неприятно. Часто хочется зажмурить глаза и заткнуть нос — столько там грязи, такая стоит вонь.

Что нам можно и необходимо перенять у Запада — так это премудрость городской ассенизации.

Из-за наших вредных привычек мы загрязняем берега наших священных рек и создаем богатую питательную среду для мух… Маленькая лопатка — вот средство спасения от большой неприятности. Выбрасывать куда попало нечистоты, сморкаться и плевать на дорогу — это такой же грех перед Богом, как и перед человечеством, такие поступки выдают прискорбное отсутствие заботы о других людях. Человек, который не присыпает землей свои испражнения, заслуживает тяжелого наказания, даже если живет в лесу.

Этот наблюдатель замечает то, чего не замечает ни один индиец. Но теперь он сам признался в иностранном происхождении своих идей. Знаменитое ежедневное омовение индийца он часто обличает, называя его «подобием омовения». Он не желает видеть намерения за ритуальным действием — и намерение это отождествлять с действительностью. Ассенизация была одной из его навязчивых идей. И точно так же, как в Лондоне он читал книги о вегетарианстве и стирке белья, а в Южной Африке — книги о счетоводстве, так и об этом предмете он тоже читал.

В своей книге о сельской гигиене доктор Пур говорит, что экскременты следует закапывать в землю не глубже, чем на 20–30 см. Автор напоминает, что в поверхностном слое земли живут мельчайшие организмы, которые, наряду со светом и воздухом, легко проникающими туда, за неделю превращают экскременты в хорошую, мягкую, приятно пахнущую почву. Каждый деревенский житель может лично проверить это.

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 80
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?