С момента нашего знакомства прошло уже больше месяца, а я зачем-то помню все до мелочей. Ее смех, голос, тонкую ладошку в своей руке. Ее прохладную нежную кожу, которую мне так нравилось трогать, и сочные губки, которые никак не мог перестать целовать. Как она смотрела на меня своими фантастическими синими глазами, и как охренительно от нее пахло. Даже то, как пульсировала венка на ее тонкой шее, пока она стонала подо мной на смятой кровати в той стремной хате. Я помню все, хоть и не прочь забыть.

На прошлой неделе пробовал. Хотел перепихнуться с улыбчивой баристой из кофейни напротив офиса. Загорелая блондиночка из Одессы чем-то напоминала Соню, и поначалу все неплохо складывалось. Несколько дней я ходил к ней по утрам взбодриться. Говорили о кофе и погоде, немного флиртовали, пока она готовила мне чистую арабику. В пятницу я пригласил ее на ужин с намеком на логическое продолжение, которого в итоге не случилось. Пока в баре накидывались шотами, все было гуд, а начали целоваться на стоянке такси — меня попустило. В какой-то момент даже противно стало. Прям до тошноты. По ходу, перебрал с коктейлями. Теперь приходилось пить невкусный капсульный кофе в офисе, поскольку другой приличной кофейни поблизости я не нашел.

Допиваю уже холодный аэропортовский капучино и иду встречать друга.

В толпе прилетевших сразу замечаю знакомую светлую голову. Красавчика-блондина Гари видно издалека, он словно только что отработал фотосессию для модного журнала. Идеально подобранная одежда и обувь, вальяжная походка и голливудская ухмылка. Шагает плечистый пижон в светлом пиджаке, тянет за собой огромный самсонайт,* глазами меня ищет. Рядом с ним симпатичная шатенка семенит ‒ они явно вместе. А я и забыл, что он грозился не один приехать.

‒ Здарова, бро! — орет Игорек уже метров за двадцать, выставляет вперед пятерню и ускоряет шаг.

‒ Howdy, partner!**— отвечаю я и обнимаю друга. — Как ты, принц Гари?

‒ Я скучал по тебе, зараза, ‒ Гарик тоже трясет меня за плечи.

‒ Эу, качок, мозг мне не вытряси! И без тебя хватает желающих иметь его в самых изощренных формах.

‒ Не, я легонько, только на место поставлю, ‒ отшучивается он и поворачивается к спутнице. ‒ Это моя Арина.

‒ Оооочень приятно ‒ тяну я и представляюсь. ‒ Никита.

‒ Ни-ки-та, ‒ передразнивает Гарик. — Ты не в России, бро. Здесь ты Ник, я Гари, а она ‒ моя Арина.

‒ То, что она ТВОЯ, я усвоил, можешь не повторять, ‒ я еще раз хлопаю Игорька по плечу и подмигиваю девушке, которая выглядит смущенной.

‒ Я его ассистент, весной стажировалась в вашей компании, ‒ уточняет Арина прохладным тоном, ‒ Мы ведь сразу едем в офис?

‒ Дела завтра. Сегодня отдыхаем. Мы с Никитосом бухаем, ‒ Гари пытается говорить бодро, но я успеваю уловить, как он тухнет после ее слов.

Подвисаю, пытаюсь переварить информацию.

‒ Потом все объясню, ‒ сквозь зубы цедит друг.

‒ Я тут отличное местечко раскопал! ‒ весело вспоминаю, пытаясь разрядить напряженную обстановку. ‒ Больше тридцати видов крафтового пива и сидр вполне себе. Недавно открылись, ‒ говорю громко и тут же перехожу на шепот, обращаясь к Гарику, ‒ Вы вместе? Нет?

‒ Сидр — это хорошо! — громко отвечает друг и добавляет еле слышно, ‒ Сложно все. Вечером расскажу.

Приплыли. Я-то надеялся, что слушать будет он, но, по ходу, это мне придется ушами работать.

В паб Игорек приходит сам, без Арины. Пробуем сидр, вскользь обговариваем рабочие вопросы и делимся семейными проблемами.

Гарик ‒ внук аграрного магната из Украины. Бабла у его семьи, что называется, куры не клюют. Лет пять назад, после смерти деда, отец продал семейный комбинат, сдал в аренду сельхозугодия и переехал в Польшу. Эмиграции способствовали бизнес-интересы и происхождение: были в их семье польские корни. В прошлом году родители Игорька развелись. Мать с того момента пребывала в депрессии, а отец пустился во все тяжкие — любовниц меняет, как перчатки.

Сам Гарик, как и я, давно не живет с родителями, но отношения у них всегда были близкими. Знаю, что он с удовольствием осел бы Штатах, где у него есть собственный офис, но судьба-злодейка упорно якорит его в Польше. Сначала переехавшая киевская невеста, потом ‒ болеющая мама, теперь вот Арина появилась.

Полирнув сидр пивом, а пиво ‒ вискарем, в хлам бухой Гарик трет лицо и признается:

‒ Вкрашился я, бро, ахренеть как!

‒ В Арину, ‒ догадываюсь я. — А она?

‒ А она послала меня на хер, потому что я смудачил, и не раз. И хер его знает, как теперь разрулить! Только работать со мной согласна, больше никаких отношений.

‒ Давно это у вас?

‒ С мая. Я из Штатов вернулся, она в отдел маркетинга пришла на стажировку. И я прям сразу, с первого взгляда…

‒ Ты рехнулся, братик? Кто ж на работе отношения заводит? — удивляюсь я.

‒ Дык случайно! Мы вообще не в офисе познакомились. У нее дверь сквозняком захлопнуло, а она в шелковом халатике. Я помог. Потом гулять пошли и Машку встретили, бывшую мою. И я ее поцеловал!

Рассказывал он рывками, я не догонял и половины.

‒ Кого ты поцеловал? Машу?

‒ Фууу, ‒ кривится друг. ‒ Машу я больше не хочу. Она с футболистом своим была. Арину поцеловал и попросил притвориться моей девушкой, для Машки. Она согласилась. В ресторан все месте пошли, на день рождения, а потом мы с Ариной ко мне домой поехали.

‒Ни хрена себе скорость! — восхищаюсь я.

‒ Неее, ‒ перебивает Игорь. ‒ Не было ничего! Я вид с террасы показал, и она к себе спустилась. Мы сначала в одном подъезде жили, а потом уже у меня.

‒ Ты жил с девушкой и мне не сказал? — я в шоке.

‒ Мы понарошку. Просто жили в моем пентхаусе, как соседи, а друзьям говорили, что встречаемся. Короче, ничего у нас не было.

‒ В смысле «не было»? — чувствую, что окончательно запутался во всех этих его «жили-не жили», «было-не было». Выпили мы уже прилично.

‒ Прикинь, целый месяц жили вместе, а спали в разных комнатах.

‒ Почему? ‒ я реально не понимаю.

‒ Сделку мы заключили. Договор подписали, ‒ продолжает шокировать меня друг. ‒ Все было прописано. Например, где и почему нам можно целоваться. Дома мне было запрещено к ней прикасаться. Но ты ж меня знаешь, соблюдать договоры я не люблю, ‒ усмехается Гарик.

Хренасе, думаю я. Вот это мы ужрались, что Игорек мне сюжет латиноамериканского мыла решил пересказать.