И трясет каждую клеточку от кончиков пальцев, до кончиков волос.

Но я все равно делаю так, как он велит. Уверяю себя в том, что это не так уж и страшно – сиськи показать. Ну, подумаешь?! Грудь что ли он не видел?

Получается так себе. Тревога не проходит, но исполнить пожелание мужа все равно приходится.

На ватных ногах я поворачиваюсь лицом к Максиму.

Соски предательски вытянуты вперед, но я не предпринимаю попыток прикрыться.

Это бесполезно.

Только разозлит ЕГО.

– Ммм… – довольно тянет мужчина, с животной похотью рассматривая меня. – Внизу ты так же возбуждена, как и сверху? – интересуется он, но я ничего не отвечаю.

Стыдно признавать такое. Даже перед собой. Меня просто заливает багряной краской. Даже уши пылают от стыда и ненависти ко всему, происходящему тут.

– Колготки тоже сними, – командует ОН.

Его голос все так же пропитан неприкрытым возбуждением.

– Трусики оставь. Пока.

От этого «пока» у меня ноги подкашиваются. Я, кажется, даже дышать забываю. Но просьбу исполняю.

– Отлично, Аля, просто отлично, – Максим доволен тем, что видит. В глазах черти пляшут. Возбужденные и опасные. Прямо как он сам сейчас.

Хочу хоть немного вдохнуть, но не успеваю, потому следующее распоряжение ударяет меня обухом по голове:

– Грудь сожми.

– Я не бу… – воинственно начинаю, но вовремя осекаюсь, заметив многозначительный изгиб брови Максима.

«Ты, действительно, хочешь это сделать?» – будто спрашивает он меня, напоминая о незавидном рабском положении в его доме.

Сейчас я, кажется, начинаю презирать мужчину даже сильнее, чем раньше.

Ублюдок!

Монстр!

Мерзавец похотливый!

Вспоминаю все нелицеприятные прозвища, пока тяну потяжелевшие руки к груди.

Между ног горячо и влажно. Я чувствую это несмотря ни на что.

Обхватываю грудь ладонями, и приминаю.

Это оказывается слишком сладко, и я с трудом сдерживаю стон, что рвался наружу.

– Соски покрути.

Сглатывая захватываю напряженные вершинки пальцами.

Они пускают острые токи прямо вниз, где и так уже неприлично тянет.

Кручу горошинки, и сама получаю от этого грязное удовольствие. Не хочу, чтобы так было. Хочу ненавидеть и страдать.

– Да, малышка… – хрипит Максим. – Мне нравится… Сам хочу подразнить твои маленькие сосочки. Но это позже. Сейчас у нас есть дела поважнее. Ты же помнишь на чем мы закончили?

О Господи! Я помню. Конечно помню. Но предпочла бы, чтобы память меня подвела хоть сейчас.

– Тогда вставай на колени, и открывай свой дерзкий непослушный ротик.

Нет! Нет! Я не хочу этого делать! Не собираюсь!

Мне хочется прокричать это Максиму в лицо. Заорать в порыве ярости о том, как сильно я его ненавижу!

Животное!

Беспринципный мужлан!

– Не вижу должного рвения, жена, – саркастично усмехается мужчина. – Не заставляй меня повторять дважды. Это может плохо кончиться.

Теперь живот начинает сводить от страха. В груди как-то странно трепещет, а к горлу подступает навязчивая тошнота.

– Мой папа, – заявляю я, как можно более уверенно, просто потому, что больше не могу молчать.

– … с большим удовольствием посмотрит на наши развлечения, малышка, – бандит заканчивает за меня фразу.

Мои глаза округляются. О чем он говорит? Папа бы никогда…

Телефон в руках Максима точно из воздуха возникает. Я слышу звук включившейся камеры. Он направляет ее прямо на меня: раскрасневшуюся и запыхавшуюся от возмущения. Голую. Малюсенький белый треугольник, едва прикрывающий лобок – не в счет.

Хочу ещё что-нибудь возразить, но язык не слушается. Он прилип к небу, и я слова не могу произнести.

Горло будто проволокой колючей перетянули.

– Красивая… – вдруг говорит мой муж, подойдя ближе.

Он продолжает наводить на меня телефон, то и дело акцентируя внимание на разных участках тела.

Остановившись на груди, захватывает пальцами сосок.

Стон наслаждения слетает с моих губ, когда жесткие подушечки касаются налившейся напряжением горошины.

Я даже голову откидываю назад от переизбытка чувств.

– Давай, Аля, покажи своему папуле, с каким удовольствием ты будешь ублажать мужа, стоя на коленях.

Меня от этих слов возвращает в сознание, но опомниться я не успеваю, потому что, схватив мои волосы, Максим рывком усаживает меня на колени перед собой.

Только теперь начинаю брыкаться и вырываться изо всех сил, несмотря на все угрозы мужа.

Луплю его торс кулачками, дергаюсь в стальном захвате, больно натягивая волосы.

Реакция мужчины не заставляет себя долго ждать. Он реагирует почти мгновенно. Скручивает меня в бараний рог и кидает на кровать лицом вниз.

Я даже перевернуться не успеваю, как оказываюсь придавленной к матрацу его горячим твёрдым телом.

Даже вдох нормально сделать не получается от тяжести, что нависла надо мной капканом.

Максим коленом раздвигает мне ноги, и не дает свести обратно, зафиксировав. Хуже положения, чем у меня сейчас, просто придумать невозможно.

Беззащитная и доступная.

Там, между ног, сильно пульсирует. Почти невыносимо терпеть.

Я просто взорвусь, если…

– Ааах… – стону в подушку, когда чужие пальцы касаются тонкой ткани трусиков.

Эти ощущения уже запредельны. Но монстр и не собирается останавливаться.

Он отодвигает насквозь мокрую полоску стрингов в сторону, оголяя мои, совершенно точно распухшие от возбуждения губки.

Каждый мой стон утопает в мягкости подушки, пока сильные пальцы скользят по розовой мякоти.

Я уже не чувствую ненависти. Только его прикосновения. Острые и яркие, грозящие потерей сознания.

– Какая ты приветливая девочка… – шепчет мне на ухо Максим. – Такая горячая, такая сочная… Даже не смей больше врать, что не хочешь.

С этими словами мужчина пальцем разводит складки в стороны. Скользит между ними чувственно и медленно, а потом внезапно погружает его в меня на всю длину.

Если бы могла – в горло бы закричала. Я никогда не была с мужчиной, и такого никогда не испытывала. Даже не думала, что все именно… так.

Его ласки внутри меня сладкие и мучительные одновременно.

Все мысли из головы давно улетучились. Я ничего не соображаю. Качаюсь на волнах постыдной ласки, едва заметными движениями бедрами, выпрашивая еще и еще.

Где-то внутри меня зарождается странное чувство. Оно разрастается, с каждой секундой, раскрывается подобно цветку.

И я больше не могу отвлечься на что-то другое. Нет ничего. Только я, постыдная ласка, и тело, готовящееся к взрыву.

Меня подбрасывает так сильно, что я забываю на какой планете живу.

Придавленная к кровати мускулистым телом, вытягиваюсь в струну.

Меня насквозь пронизывает разрядами удовольствия. И, кажется, им просто нет конца.

Когда же все заканчивается, я обмякаю на кровати, полностью расслабленной.