— По улице шла, затолкали в машину, ударили…

— Меня проиграл мой парень…

— Обещали высокооплачиваемую работу, у меня маленький ребенок…

На двенадцатой девушке Стриж взвыл:

— Что ж ты такая… наивная! — Да, чуть было не назвал ее дурой, но девчонка и так страху натерпелась, зачем же добивать? — Телик не смотришь? Там почти каждый день рассказывают и показывают, куда девушек заманивают.

— Я думала… — всхлипнула она. — А потом догадалась…

— Эту девушку видела? — мимоходом показал он фото Светланы, кстати, показывал каждой потерпевшей, ответы не радовали, как и очередной:

— Нет. С нами ее не было.

— Подпиши, — протянул ей протокол. — Сейчас получишь пропуск, иди домой к маме, но по первому зову чтоб как штык была в прокуратуре и в суде! Ты нам жизнью обязана!

— Поняла, — счастливо закивала она. — Я приду. Спасибо вам. Огромное.

— Дуй домой, — отмахнулся он.

Оставшиеся девушки ничего нового не рассказали, кроме некоторых подробностей их содержания на складе, так и прошло два рабочих дня. Головы у обоих опухли, главное, существенных улик не прибавилось.

— Нет, я понимаю нашу шахиню ВиВа, — негодовал Стриж, — которой всегда будет мало бабла в кубышке, мало власти, всего мало. Но почему идиоток становится с каждым годом все больше? Нет, слышал? Ее проиграл парень! А ты вообще что? Почему тебя проигрывают? Знаешь, мне их не жалко! Зря мы вытащили этих дур, они только для траха годятся, им даже детей нельзя рожать, они же родят заведомо умственно неполноценных.

Наговицын находился в пассивном состоянии, он свое дело сделал, адреналина получил сполна, теперь пусть другие парятся, потому рассуждал менее эмоционально:

— Это самая крупная партия за мое время работы. Обычно переправляют пять‑шесть девчонок, а тут аж семнадцать! Ты слышал, что сказала одна? Примерно месяц ее держали на складе, Светлану увезли всего несколько дней назад, но не привезли к девушкам, которых пытались переправить.

— Хочешь сказать, ее похитили не члены этой банды?

— Угу, так мне кажется. Может, стоит поискать в подпольных борделях?

— А у тебя есть все адреса подполья? — съехидничал Стриж.

— Если задаться целью… Короче, дадим фото тем, кто делает рейды…

— Дадим. Но мне думается, Светлану увезли не сутенеры.

— Почему ты так считаешь?

— Как правило, — принялся разъяснять Стриж, — к рукам прибирают девчонок из неблагополучных семей, безработных, одиноких, чтоб их отсутствие не вызвало паники у родственников. Предварительно сутенеры узнают от самой жертвы ее социальное положение. У Светланы работа есть, семья есть и даже жених есть — крутой, между прочим, парень.

— Одна бабушка не считается благополучной семьей.

— Бабушка не пьет горькую литрами, не колется и не курит марихуану, значит, у Светланы благополучная семья, — на возражение ответил возражением Стриж.

— Принято. Тогда назови причины похищения, если не брать за основу сутенерский рейд по улицам?

— Не знаю.

— А раз не знаешь, то каким образом хочешь найти? — Разумеется, у Стрижа идей, где и как искать Светлану, не имелось. — Тогда послушай меня, я ж собаку съел на живом товаре. Видишь ли, в той или иной степени все точки секс‑услуг, включая мелкие, курируют крупные промышленники. Поскольку данный бизнес все равно является бизнесом, то скажи, что делают с конкурентами?

— Рубят их под корень.

— В криминальном бизнесе законы более жесткие, если не удалось подчинить, тогда уничтожают. Каждая гиена хочет сорвать куш, желательно срывать его хотя бы раз в месяц, а чтоб бизнес стал налаженным, нужно умело управлять пешками. На складе мы взяли главного ферзя в лице ВиВа, ее связь с мелкими точками вряд ли докажем, но о Светлане она может знать, если девушка попала в руки сутенеров. И не только она, упор нужно делать на шакалов ВиВа, кто‑нибудь да проколется.

— А я сомневаюсь, что они ее захватили, — повторился Стриж. — Это неумно и опасно.

— Не знаешь, как заносит народ? — продолжил убеждать Наговицын. — Может, у них от успеха крышу совсем снесло, они покусились и на Светлану, которая сидела одиноко у спортивного комплекса, близко с ней никого не было, почему бы не подобрать девицу? Не исключено, что у них на нее особые планы, красивых девушек с интеллектом в страны третьего мира не переправляют…

— Где ты интеллект у нее рассмотрел?

— На фотографиях.

— Ну, хорошо, убедил, будем работать с шакалами и их вожаком, все равно других вариантов нет.

В полной изоляции, без каких‑либо прав, без телевизора или хотя бы радио, испытав изощренную жестокость совершенно незнакомых людей, к тому же не зная, что ждет впереди, можно сойти с ума. Можно, но не нужно. Светлана собрала волю в кулак и думала, как выбраться. Пока об этом приходилось только мечтать, однако если подчиниться и выполнять требования, то не исключена вероятность, что однажды появится способ обмануть окружающих ее сволочей. Поэтому Светлана не морила себя голодом, присматривалась, правда, пока было не к чему, тем не менее изучала обитателей и прислушивалась к дому. Между тем одна вещь насторожила ее: стоило Светлане поесть и встать из‑за стола, как появлялась яга Кира Львовна и забирала поднос. Откуда она знала, когда узница закончит трапезу? Под дверью стояла?

«Отдохнуть» ей позволили день, вечером заявился старший урядник, то есть Родион:

— Так, Лиза, пора за работу.

У нее глаза квадратными стали: какая работа? Если б она могла, то сказала бы ему, что ничего делать не будет из принципа. Нашел рабыню!

— Ты умеешь водить машину? — задал Родион неожиданный вопрос, Светлана отрицательно покачала головой. — Я так и думал. Придется научиться, это несложно. Вот правила, — кинул он на стол брошюру, — выучи знаки, а с завтрашнего дня с тобой начнет заниматься инструктор по ускоренной программе. Второе. Поучись писать правой рукой.

Ну, машину учиться водить — куда ни шло, но после его последней фразы у Светланы глаза в три раза стали больше, переделать левшу на правшу — такое придет в голову лишь дремучему неучу. Родион положил перед ней стопку чистых листов, она резко отодвинула их от себя, он придвинул назад, рявкнув:

— Не прекословить мне! — Это она‑то прекословит, не произнося ни слова? А он продолжил в форме приказа, всякий раз выделяя слово «правая»: — Ты будешь учиться писать правой рукой! Пока только приучи руку, но сделать это надо быстро, потом я дам другое задание для твоей правой руки. Начинай при мне.

Пожав плечами, Светлана вывела, как он требовал, правой рукой: «Это невозможно». Родион посмотрел на нестройные каракули, покривил губы, ему не только почерк не понравился, но и письменное заявление узницы.