– Начни с того, как стал чародеем.

– Чародеем я родился, – ответил Кочегар. – Мама была чародейка, папа был… В общем, у меня и выбора-то не было. Отдали меня в чародейскую школу, где учили всяким магическим штукам.

– Гадости людям делать? – язвительно прокомментировала Ирис.

– Совсем нет, – ответил Кочегар и отпил еще глоток. – Как будто расслабляет.

– А хороший чай и должен расслаблять. Ты не увиливай, рассказывай давай, как ты там над животными издевался и строил планы по покорению мира.

– Не издевался я ни над кем, – сказал Кочегар. – Даже наоборот. На одном из факультативов мы помогали отсталым мирам с продовольствием.

– Чего? Чародеи – и помогают?

– Да. Но, правда, потом оказалось, что это было в рамках предвыборной кампании, а студентов просто использовали как дешевую рабочую силу. Но все равно людям помогли.

– Вот это по-чародейски, – усмехнулась Ирис, – вот это я понимаю. Даже своих не жалеете.

– Ты как-то однобоко понимаешь суть чародейства.

– А что тут понимать? Волшебники – добрые, чародеи – злые.

– Ничего подобного. Кроме того, добрый-злой – это оценочное суждение. Если я, к примеру, на какой-нибудь войне помогу одной из сторон, то для них стану добрым. Улавливаешь? И автоматически стану злым для другой стороны.

– Автоматически?

– Сразу же.

– Ясно. А что тогда отличает чародея от волшебника?

– Выгода. Чародей ищет, на чем заработать, волшебник ищет смысл жизни. Вот и вся разница. Тут, правда, и подход ко всему другой. Люди для чародеев – заработок, для волшебников же – источник вдохновения.

– Ой, философ, – усмехнулась Ирис. – Видимо, чай действительно хорошо действует. Ладно, с этим закончим. Ты мне лучше объясни, как в волшебники подался.

– В одном из миров, где я был волонтером, я познакомился с волшебником. Ты вряд ли его знаешь. Впрочем, может, видела учителя Константина? Это вот он и есть – Микаэль Олай.

– Что-то слышала про него. И что?

– Мы с ним подружились, и я стал часто бывать у него в гостях. Мика выстроил целый мир, где люди могут жить как хотят, без эксплуатации от чародеев, голода и других бед. Мне это все так понравилось, что я решил тоже создать нечто подобное.

– И что случилось?

– Об этом узнал мой куратор в школе, – позевывая, ответил Кочегар. – И началось: разбирательства, штрафы, выговоры. В общем, досталось мне тогда.

– Но ты не остановился?

– Нет, – снова, сладко зевая и чуть удобнее устраиваясь на подушках, ответил хозяин ада. – Мой друг Мика – умный волшебник. Он подсказал мне, как нужно действовать. По сути, от меня требовалось организовать какое-нибудь выгодное предприятие, и тогда бы от меня отстали. Причем надо было что-нибудь чародейское, лютое. Но при этом я уже не хотел оставаться чародеем и думал, как начать практику волшебника. Людям помогать, как мой друг, и все такое.

Кочегар сладко потянулся и положил голову на подушку.

– Тогда-то, – продолжил он, – Мике и пришло в голову организовать ад. Вроде и чародейство, и выгодно: за обеспечение попавших туда неплохо платят, а в то же время и хорошо.

– В чем хорошо? – не поняла Ирис. – Эй!

Девушка толкнула в бок засыпающего Кочегара.

– В чем хорошо-то? Люди в аду – это плохо.

– Ты просто там не была, – не открывая глаз, ответил Кочегар. – У меня там все на довольствии, едят, гуляют, развлекаются. А черти за них всю черную работу делают. К тому же ад находится в трубе, которая греет один очень важный институт. Так что даже двухуровневая польза.

– А в чем тогда смысл такого ада? – спросила Ирис.

Но Кочегар уже крепко спал.

– Готов, – прокомментировала девушка и крикнула своему знакомому эльфу: – Макриг, тащи носилки. Его, наконец, срубило.

Проснулся хозяин ада от сильного холода. Вокруг было темно и сыро.

– Где это я? – тихо проговорил Кочегар.

– Вы в замке «Воронье крыло», – вдруг ответил мужской голос.

Хозяин ада повернулся в сторону говорившего.

– И как же я здесь оказался?

– Вас принесли на носилках два эльфа, – ответил тот же голос.

– Странно, я никогда раньше так крепко не засыпал.

– Это нормальное действие снадобья, которым вас опоила моя невеста.

– Невеста?

– Ирис. Помните такую?

К хозяину ада стала понемногу возвращаться память, и он действительно вспомнил и девушку, и чай, которым она его поила.

– Так это ловушка, – понял Кочегар.

– Вы правильно поняли, – подтвердил голос.

– Могу я вас увидеть? Знаете, как-то непривычно разговаривать с пустотой.

– Ох, простите, конечно, – засуетился голос, – совсем забываю, что смертные плохо видят в темноте.

Хозяин ада увидел, как от стены двинулась тень, что-то стукнуло, чиркнуло, и зажегся факел. В свете огня предстал хозяин голоса – высокий, худощавый, с резкими, но приятными чертами лица мужчина.

– Позвольте представиться, – сказал мужчина, – Ромуальд III. Потомственный Ликан.

– А я уже что-то про вас слышал, – вспомнил Кочегар. – Вы хотели жениться на Ирис, но она сбежала.

– Это она так рассказала? – усмехнулся вампир. – На самом деле все было наоборот. Папаша ее проигрался вчистую, вот и решил дочку продать покупателю побогаче. Только, сдается мне, это она сама ему такой план подкинула. А я, знаете, никогда особо не горел желанием связывать себя с кем-то надолго. Навсегда, понятно, в свете моей сущности и не получится, но даже за время смертной жизни человек может ужасно надоесть. Но я заплатил за Ирис: уж очень она мне понравилась своим непосредственным характером. О свадьбе, конечно, речь не идет, но боевой подругой она вполне может стать, что и доказала, притащив вас в наш замок.

– И что вы собираетесь со мной делать?

– Кормить, развлекать, проявлять в отношении вас всяческое гостеприимство. Вы хоть и заложник, но из нашего круга, так что обращение будет соответствующим.

– Заложник?

– Вы же знаете эту историю с Константином и Мартой? Так вот, мы тоже участвуем в поисках, так как хорошо дружим с ее отцом. Зная природу людей, и тем более волшебников, мы рассчитываем, что Костя сам сдастся, узнав, что вы у нас.

– Но для начала необходимо найти место, где он скрывается.

– Мы уже нашли, – спокойно сказал Ромуальд. – Камни, которые он с собой прихватил, оставляют довольно ощутимый след. В какой-то момент наш летучий отряд даже смог схватить его.

– Что?