Лукас, усмехаясь про себя.

— Мой замок, — сказал твёрдо, глядя в глаза чёрного человека, — мой замок нуждается в ремонте! Он сильно пострадал во время осады!

Лицо чёрного человека просветлело, видимо он всё же не был так уверен в своём красноречии, как стремился изображать.

— Конечно, конечно! — произнёс он поспешно, — Вы получите также награду! Большую награду! Вы даже сможете купить себе ещё замок!

Чёрный человек мерзко хихикнул.

— Вы же знаете насколько Великий Канцлер может быть благодарен по отношению к своим друзьям!

Лукас Синт ухмыльнулся, про себя. «Ах ты, мерзкая крыса!» — думал он.

— Я знаю, что у этого Стоуна есть бумага от Чёрного Братства, — сказал он задумчиво, как будто раздумывая.

Чёрный человек скривился.

— Вы видели эту бумагу? Что в ней написано? — спросил он, раздуваясь от важности словно индюк.

Синт изобразил смущение.

— Я нет, — сказал он неуверенно, — но другие люди говорили…

— Ерунда! — возмутился чёрный, — Чёрное Братство! Кто они вообще такие? Что они о себе думают? Кроме того их влияние после подавления мятежа Трора сильно снизилось! Они слишком долго соблюдали нейтралитет! Наш Милостивый Король мог сурово покарать их! На их счастье он ограничился лишь отъёмом нескольких их крепостей! Вам сир Лукас гораздо разумнее быть на стороне победителей!

Всё это Синту было отлично известно.

— Вы мне угрожаете? — холодно спросил он.

— Нет! Что Вы! Даже в мыслях не было! — чёрный человек смутился, он нервно поёрзал, открыл и снова закрыл свой большой узкий рот.

«Я знаю, о чём ты думаешь!» — подумал, сир Лукас.

— Мне нужно время подумать! — сказал он со всей надменностью, на которую был способен.

— Конечно, конечно! Я зайду к Вам завтра? В это же время? Чудесно! Чудесно! — чёрный человек вскочил со своего стула и кланяясь скрылся за дверью. Сир Лукас откинулся на подушку, он ощутил слабость после разговора с этим человеком. Заживавшая рана на груди горела огнём. Он коснулся её рукой, но легче от этого не стало. Синту хотелось, вынуть горячее железо всё ещё гнездившееся между его рёбрами, но он знал, что это невозможно. «Почему я всё ещё жив?» — думал он.

— Я устал, Джефри. Я немного посплю, — сказал он своему слуге.

Холодная вода доходила Сайрусу до середины бёдер, щурясь на ярком солнце, он с удовольствием тёр себя пучком травы, которую использовал вместо мочалки. Ледяная вода приятно бодрила, это так сильно напоминало ему о доме, что иногда он словно отключался и переставал понимать, где он находится. Поэтому когда позади него раздался всплеск, первой его мыслью было: «Роксана!». Ему было страшно обернуться, он знал, что это ощущение сразу же развеется, улетит с порывом тёплого ветра. Руки Вендис обвили его торс, горячая грудь прижалась к его спине. Её руки он узнал сразу же, она дышала ему в область шеи, он ощущал её горячее дыхание своей кожей.

— Вендис, — прошептал он.

— Ты не рад мне? — она пролезла под его рукой и прижалась к нему спереди, доверчиво трепетно, словно жена или возлюбленная. «Кто она для меня?» — подумал Сайрус.

— Ваше Высочество… — начал он.

— Заткнись! Ладно?

Её руки прошлись по его бёдрам, она присела на корточки.

— У тебя встал! Мне нравится твой член! — прошептала она. Сайрус кончил ей в рот. Потом на берегу, она оседлала его тело. Её волосы уже сильно отрасли, корни их были светлыми, она набросила локоны на правую сторону лица закрывая шрам. Сайрус отодвинул её волосы в сторону и поцеловал её шрам. Вендис вздрогнула, живот её задрожал конвульсивно сокращаясь и она почти сразу кончила. После оргазма она сидела на его коленях. Его сперма стекала по её круглому бедру. Сайрус молчал, он не знал что сказать.

— Когда ты понял, что я не Вендис? — спросила вдруг она, опустив голову.

— Не знаю, — Сайрус пожал плечами, — Вендис была маленькой, рыжей, насколько я помню. Вы совсем не похожи!

Он тихонько рассмеялась.

— Я скажу тебе правду! — проговорила она, становясь серьёзной.

— Я не Вендис! Вендис умерла у меня на руках! Правда, в том, что я тоже дочь Трора! Насколько хорошо ты знал моего отца? Глупый вопрос! Так вот я пришла к нему с кольцом, которое он подарил моей матери, на память о проведённой с ней ночи! Я была такой дурой! Я думала, он будет рал меня видеть! В тот вечер он был пьян, впрочем, он почти всегда был пьян в то время. Он ударил меня, потом достал нож. Не знаю чем я его разозлила? Этот шрам на моём лице, это дело рук моего отца!

Сайрус слушал её и не мог ничего сказать.

— Вендис попыталась вмешаться. Она хотела остановить его. Тогда он ударил и её! Но, во всяком случае, она не дала ему отрезать мне голову! Когда в своей палатке он промывала мне рану, её левый глаз совершенно заплыл.

— Наш отец обезумел, — тихо сказала она мне. Это было в то время когда тебя во второй раз вернули в армию Трора. Он ещё надеялся повернуть удачу к себе лицом, но все в нашем лагере уже понимали что обречены. Ни дня не проходило, чтобы кто-нибудь не дезертировал! С этого дня и до самого конца, я была вместе с Вендис. Я старалась не попадаться на глаза отцу. Сестра сказала, что утром он ничего не помнил.

— Вендис умерла? — спросил Сайрус.

Она кивнула. Стоун поскрёб бороду.

— Давай сделаем так, — предложил он после небольшой паузы, — для всех ты останешься Вендис. Пусть ты тоже дочь Трора, но он…, как бы это сказать…

— Видеть меня не хотел, — закончила она, невесело усмехнувшись.

— Допустим. Сейчас это уже не важно. Будет гораздо лучше, если ты будешь Вендис. Не думаю, что остался в живых кто-нибудь из тех кто знал её близко. Она и вообще не была особенно известна, как видишь даже я, хотя и видел её в лагере Трора, не вспомнил её сразу.

Она встала и принялась собирать раскиданную на камнях одежду. Сайрус смотрел, как она одевается.

— Хорошо. Что мы будем делать дальше? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Мы поедем ко мне на Родину. Там в старом замке древних Королей мы коронуем тебя как Вендис. После этого, я надеюсь, нам удастся поднять горцев, северян и всех недовольных.

— А если нет? — спросила она.

— Если нет, то они схватят нас и выдадут Великому Канцлеру.

Девушка слегка побледнела.

— Мы можем бегать от них и дальше, но рано или поздно, они схватят нас и тогда конец наш будет тем же,