– Ну, давай, – обратилась она к нему, – рассказывай, почему тебя так давно не видно и почему у тебя по телефону такой голос, вроде ты торопишься? Я что, теперь в немилости?

Он опустил печенье в чай, с наслаждением положил его в рот и, прожевав, заявил с несвойственной ему прямотой, что часто встречался с Джек.

– Вот как? – удивленно приподняла брови Кэтрин.

– Она такая упорная, – разулыбался он. – Прямо как собака с любимой костью.

– И как тебе нравится роль кости?

– Если честно, очень нравится.

– Собаки кусаются, Дэвид, – задумчиво произнесла она. – Мне не хотелось бы, чтобы тебя обидели. – Она подняла на него глаза. – То есть она, конечно, хорошая девушка, но пришла из мира, который сильно отличается от твоего. И моего, если уж на то пошло. – Она увидела, как при этих словах складка пролегла между его бровей, и поспешила закончить: – Пойми, я вовсе не хочу тебя пугать. Но мы друзья, а друзья на то и нужны, чтобы говорить нам правду. Мне не хотелось бы думать, что Жаклин Дюваль использует тебя как новую игрушку.

Сейчас она думала не о Жаклин Дюваль. Она думала о Доминике. Но разве они не из одного теста вылеплены? Оба в высшей степени самонадеянные, красивые, оба всю жизнь купались в роскоши. Таким людям свойственно использовать других ради собственного удовольствия.

– Я понимаю, о чем ты.

– Но не согласен.

– Я люблю ее. – Он смотрел Кэтрин прямо в глаза, и на лице у него была написана такая решимость, какой она еще никогда не видела. – Я прекрасно понимаю, что мы не пара, как ты говоришь, но не могу все порвать только из-за этого. Разум подсказывает мне поступить именно так, но сердце говорит совсем другое. Ты понимаешь?

– Нет. Да. Наверное. То есть я бы послушалась разума, но понимаю тебя.

– А почему ты бы послушалась разума? – с любопытством спросил он. – Почему безопасность настолько притягательнее, чем неизвестность?

Да потому, подумала она, что неизвестность способна доставить много боли, потому что сердце потом полностью никогда не излечивается, потому что куда лучше оставаться одним целым, чем расколоться на тысячи кусочков без малейшей надежды собрать их воедино.

– А она как к этому относится? – только и спросила Кэтрин и увидела, как загорелись его глаза, когда он начал рассказывать о Джек.

Она ощутила непривычный толчок, как будто что-то острое повернулось в душе. В это мгновение она сама себе показалась нищим, заглядывающим с улицы в комнату, где столы ломятся от яств, а люди едят вволю, и ей пришлось в душе одернуть себя за смехотворные мысли.

– Все дело в том, – сказал Дэвид с серьезным видом, – что нам нужна твоя помощь.

– Моя помощь?

– Мы хотим уехать на каникулы, и было бы желательно, чтобы ее брат ничего не узнал.

– Почему? – искренне удивилась Кэтрин. – Вы оба совершеннолетние. Не думаю, чтобы он помчался за вами с пистолетом только потому, что вы собрались провести отпуск вместе.

– Наверное, нет, – медленно проговорил Дэвид, – но Джек обожает брата. И знает, о чем он подумает, если до него дойдет, что мы всерьез встречаемся. Он подумает, что я гоняюсь за ее деньгами. – Он произнес это безо всякой обиды, просто констатируя факт. – Я ведь нищий учитель из нищей семьи, а встречаюсь с его сестрой, у которой денег куры не клюют. В данном случае дважды два может и не равняться четырем, но ведь может и равняться, а?

– Так, и что же требуется от меня? – в полной растерянности спросила Кэтрин.

– Да просто не говорить, что мы уехали вместе. Если ты случайно с ним встретишься. Если он случайно спросит. Кэт… – он с умоляющим видом наклонился к ней, – мне нужно время, чтобы понять, настоящее это или нет. Нам обоим нужно. Но у нас ничего не выйдет, если Доминик будет дышать нам в затылок и пытаться разрушить наши отношения еще до того, как они толком начались.

– Понимаю, – неохотно согласилась Кэтрин.

Доминик может быть безжалостным, и, заподозри он хоть на мгновение, что его сестру используют ради ее денег, он тут же пресечет все это немедленно и решительно.

– Но ведь ты мог бы поближе познакомиться с ним, – предложила она. – Узнав тебя, он поймет, что ты не охотник за богатыми невестами.

На физиономии Дэвида отразилось такое упрямство, что Кэтрин пришла в изумление, поскольку до сих пор никогда не видела в нем подобного качества. Он всегда был добродушным, легким в общении и склонным скорее уступать, чем бороться.

– Нам необходимо время, когда мы будем только вдвоем, без Доминика и его подозрений. Я искренне люблю его сестру и чувствую, что это единственный способ для нас к чему-нибудь прийти. Мы оба это чувствуем.

– Рано или поздно он все равно узнает.

– К тому времени мосты будут сожжены. – Ему еще что-то было нужно. Ощущая эту недосказанность, она ждала продолжения. – Мы с тобой давние друзья, – начал он, и Кэтрин сухо взглянула на него.

– Почему мне мерещится на горизонте еще одна просьба?

– Совсем крошечная, – краснея, признал Дэвид. – Не могла бы ты делать вид, что мы с тобой продолжаем встречаться? Нет, нет, нет… – он замахал руками, заранее предупреждая все ее возражения, – сначала послушай. Я не прошу тебя лгать…

– А просто немножко недоговаривать?

– Ну, и, скажем, намекнуть вскользь – если речь зайдет об этом, что маловероятно. Нам это даст возможность разобраться в самих себе, понять, настоящее ли между нами чувство или случайное увлечение.

Его возбужденное, раскрасневшееся лицо дышало искренностью, и Кэтрин против воли кивнула.

– Ладно, но ничего больше, – твердо заявила она. – Врать напрямую я решительно отказываюсь. Если он задаст мне вопрос, встречаешься ли ты с его сестрой, мне придется сказать правду. И меня ничто и никто не заставит сочинять какие-либо алиби.

– Нет, конечно! – В его взгляде отразился ужас, и она не сдержала улыбки.

Все это выглядело для нее глупой игрой, но с другой стороны: когда дело касается любви, здравый смысл исчезает. Здравый смысл – это размеренная, упорядоченная жизнь; здравый смысл – это наслаждение предсказуемостью течения твоих дней. Она опять ощутила в груди тот же болезненный толчок и поскорее отмахнулась от него. Однажды она уже поиграла, как игрушкой, в безрассудную, бездумную страсть и больше не повторит эту ошибку.

К тому же в том, о чем просит Дэвид, особого вреда нет.

Шансы встретиться снова с Домиником Дювалем у нее ничтожно малы, а если даже эта встреча и произойдет, то в официальной обстановке школы, когда единственной темой для беседы будет его дочь.

Она сомневалась, что он, даже при всей своей непредсказуемости, рискнет поднимать вопрос о личной жизни своей сестры в стенах школы.