Сотовый в кармане Дугласа дважды пискнул – кто-то прислал ему СМС. Парень даже не потрудился выключить телефон.

– Занимаясь сексом, вы пользовались кондомами?

Подумав с минуту, герой произнес:

– Не помню.

Здорово.

– Дуглас, а вы когда-нибудь занимались сексом с мужчиной?

– Нет! – закричал он. – Уходите. Теперь уходите. Вам уже пора уходить.

Он поднялся с кровати и шагнул в мою сторону.

– Уходите. Уходите быстрее.

Я уже говорил, что Дуглас Бьюкенен был крупным мужчиной; наверное, на два дюйма выше меня и фунтов на сорок тяжелее. Его рост, скорее всего, составлял не меньше шести футов и трех дюймов. Сердце мое забилось, и – не очень хочется в этом признаваться – я отступил на пару шагов. За долгую бурную жизнь мне не раз приходилось получать пинки, да и от самого Дугласа я претерпел лишь вчера. Но это произошло еще до того, как я узнал, что он вполне может выступать носителем инфекции. И я все-таки остановился. Дуглас тоже.

– Мне нужно еще кое-что, – произнес я. – Необходимо взять у вас анализ крови.

– Нет.

Он отрицательно покачал головой и снова шагнул ко мне.

По своему опыту общения с массой больных, в том числе и с психопатами, я знал, что насилие очень редко возникает внезапно. Обычно появляются предвестники: нарастает возбуждение, наблюдаются угрожающие движения. Угрозу насилия можно не заметить, но тот самый момент, когда волна захлестнет и посыплются удары, можно и пропустить. Дуглас Бьюкенен ясно показывал мне, что собирается идти в наступление.

На сей раз я решил предложить мировую.

Отступил еще на шаг и произнес:

– Хорошо, давайте на сегодня закончим. Побеседуем попозже, договорились?

Сотовый опять заверещал, и я показал на его карман.

– Не могли бы вы дать мне номер телефона, чтобы в случае необходимости можно было позвонить?

Дуглас на мгновение расслабился, а потом как-то странно на меня посмотрел.

– Какого телефона?

– Сотового телефона. Того самого, который лежит у вас в кармане.

На лице парня отразилось странное, непроницаемое выражение. Для умственно отсталого Дуглас оказался необыкновенно хитрым. Он, разумеется, знал, что «тормозит». Но еще важнее то, что он прекрасно понимал, что люди считают его недоумком, и умело этим пользовался.

Я решил спустить ему эту ложь и направился к двери. Однако, прежде чем уйти, обернулся.

– Да, еще одно. Когда занимаетесь сексом, непременно пользуйтесь кондомом. – Я чувствовал себя бесполезным медицинским воззванием, приклеенным на стекло городского автобуса. – Нас волнует, что те женщины, с которыми вы это делали, заболели, и болезнь передается – заражает – именно через секс. Понимаете, о чем идет речь?

– Да.

– Ну, так повторите то, что я только что сказал.

– Секс может убить.

Ай молодец, Дуглас! Я спросил:

– Вы будете пользоваться кондомом, когда снова займетесь сексом? Можете сделать это для меня?

Дуглас Бьюкенен кивнул.

– Спасибо, Дуглас. Вы мне очень помогли.

Я с немалым трудом изобразил улыбку.

Выходя из «Балтиморского рая» (вернее было бы назвать его адом), я остановился возле справочного стола. И можете себе представить, женщина все еще болтала по телефону. Я постучал по столу, чем добился желаемого результата: она прекратила разговор и рассердилась.

– Жильцам разрешено иметь сотовые телефоны? – поинтересовался я.

– В вестибюле, как раз за вашей спиной, телефон-автомат, – с ненавистью в голосе ответила она.

Я оглянулся. И правда, на стене висел телефон.

– Я спросил не об этом.

Мегера оторвалась от телефонной трубки и порылась в ящике стола. Наконец извлекла из его недр потрепанную пачку ксерокопий различных документов. Полистала, отыскивая то, что нужно, и начала читать:

– Никому из жильцов не разрешается иметь персональные средства связи (пейджеры, сотовые телефоны) в течение всего срока проживания в «Балтиморском рае». – Она посмотрела на меня. – Это предусмотрено для того, чтобы они не имели возможности покупать наркотики.

Я поначалу не понял, почему они не могут покупать наркотики, используя для этого телефон-автомат, и едва не высказал свое недоумение вслух. Но, присмотревшись внимательнее к аппарату, тут же получил ответ: в трубке были вырваны и микрофон, и наушник, и из обоих ее концов, словно кишки, торчали провода.

Я повернулся к дежурной.

– Не могли бы вы проводить меня в кухню и в подвал?

– Зачем?

– Необходимо проверить крысоловки.

Особа взглянула на часы, а потом на меня, профессиональным взглядом посылая назойливого посетителя как можно дальше.

– Подождите здесь. Сейчас придет доктор Джефферсон. Он хочет с вами поговорить.

Она снова сняла со своего телефона трубку и начала набирать номер.

Я принял это действие за разрешающий знак.

Прошел мимо стола и направился по небольшому коридорчику туда, где, как я предполагал, должна находиться кухня.

– Эй! – раздался за спиной знакомый голос. – Эй, вам нельзя туда ходить!

Справа я увидел грязную столовую: на столах все еще стояли тарелки с остатками завтрака.

– Если не остановитесь, вам не поздоровится! – кричала охранница. И в этом отношении она была совершенно права, поскольку, вполне возможно, болезнь гнездилась именно здесь. Я услышал за спиной торопливые шаги. – Как вас зовут?

Ну, если она не запомнила моего имени, то помогать ей в этом я вовсе не собирался.

– Доктор Фонгу! – рявкнул я в ответ. Потом вытащил сотовый и начал набирать номер доктора Ферлаха. – Где ловушки? – спросил я.

Ферлах примерно объяснил, где их поставил – всего десять штук. Я быстро набросал схему кухни, в которой сейчас стоял, а также кладовки и подвала, мне неизвестных. Две кухарки лениво делали сандвичи, в то время как радио громогласно вещало что-то по-испански.

– Мне кажется, ситуация здесь накаляется, – сообщил я Ферлаху.

Тот рассмеялся:

– Лучше пусть это кажется вам, чем мне. Послушайте, сделайте все, что сможете, и убирайтесь оттуда подобру-поздорову. Когда я там был, Джефферсон пригласил парочку своих сотрудников, чтобы те помогли мне найти выход. Довольно неприятные ребята, могут заметно осложнить жизнь. Потому-то я там так долго и проторчал.

Я посмотрел вокруг. Да, действительно, место оказалось потрясающе грязным, однако куч гниющего мусора заметно не было, из дренажной решетки в полу не сочились помои. Ничего из ряда вон выходящего не наблюдалось.