Барни кивнул.

— Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Все эти сомнения насчет того, был он один в машине в ту последнюю ночь или же нет. Но вы не станете винить Клайва Дервента в том, что он отказался позволить Нелли искать сбежавшую попутчицу Кертиса, — вопреки всем уликам и свидетельствам?

— Нет, наверное. — Осознав вдруг, что старается победить в уже проигранном Нелли сражении, Мери вздохнула и прикусила губу. Барни вновь повернулся посмотреть на нее.

— Не обращайте внимания. Может статься, кое в чем вы и правы. Насчет того, что она вне себя от злости, а вовсе не сходит с ума от скорби, — осторожно предположил он. — Я бы тоже предпочел в это поверить. Это бы многое упростило…

Он умолк, когда Мери подалась вперед с громким восклицанием:

— Вон там! Впереди, справа! — Она указала через ветровое стекло. — Это, случайно, не конь Нелли?

Барни вгляделся.

— Тарквинит. Но как… — Бормоча нечто среднее между молитвой и ругательствами, он выскочил из машины, Мери за ним.

Крупный гнедой жеребец тихонько пощипывал травку. Барни привязал его к ближайшему стволу и смерил критическим взглядом.

— По-моему, он не скакал во всю прыть. Значит, будем надеяться, Нелли где-то неподалеку… Мы осмотрим окрестности и, если вдруг обнаружим, что потеряли друг друга, вернемся на это место через полчаса. На легкие не жалуетесь? Если что, аукайте на здоровье. Кричите, пока не охрипнете…

Они разделились, чтобы выбрать себе по тропинке, уходящей в чащу, и через несколько минут Нелли нашлась. Ее нашла Мери — та лежала на спине в зарослях папоротника и смогла ответить на ее зов. Барни, искавший неподалеку, прибежал к ним, и Нелли смущенно улыбнулась им обоим.

— Где Тарквинит? С ним все в порядке? — спросила она.

— Да. К черту Тарквинита! Как это случилось? — вопросил Барни.

— Лучше спроси почему. Он шел, как ягненок, потом внезапно, насторожил уши и в мгновение ока оказался здесь. — Нелли кивнула на опасно низкую ветку, на которой все еще болталась ее фуражка. — Я успела нагнуться под первой, но вторая ветка сняла меня с седла, словно нож — кусок пирога. У меня едва было время припомнить историю со Стоуном Руфусом, и что Уильям Руфус, видимо, поддался на тот же трюк, а потом, кажется, я отключилась на минуту-другую…

Она постаралась усесться, но не справилась.

— Вот тебе раз. Я решила, что пострадало только плечо. Но кажется, спина тоже хрустнула. — Она виновато улыбнулась Барни. — Должно быть, ты думал, что я смогу справиться с этим конем, когда разрешил мне взять его прокатиться!

Барни встал на колени рядом с ней:

— Но я не давал никакого разрешения.

— Вот как? Не понимаю. Леони сказала… — В этот момент голос изменил ей. Нелли побледнела от боли, и Барни осторожно вытер капли пота, выступившие на крыльях ее носа и на висках.

— Полегче, милая. Оставь Леони мне. У нее все еще впереди, — шепнул он. И прежде чем Мери смогла возразить, что Нелли, пожалуй, не стоит двигать с места, он подсунул под нее руки и отнес пострадавшую в машину. Его прикосновения, пока он устраивал Нелли на сиденье, были нежными и осторожными, и тогда Мери неожиданно почувствовала, что эта минута что-то изменила в жизни обоих.

Через час Нелли лежала в постели в Куинс-Бичес, ее вывихнутое плечо было закреплено, а нывшая спина на время успокоена болеутоляющим. Врач предписал ей не двигаться несколько дней. Рентгеновские снимки спины покажут, сможет ли она вернуться домой; возможно, это возвращение будет отложено на неопределенное время. Зависит от характера повреждений, но это покажут снимки.

Мери, помогавшая миссис Форд приготовить комнату для больной, не знала, что произошло между Леони Криспин и Барни после их возвращения с Нелли. Но вскоре со стороны гаража послышался скрежет протестующего автомобиля и злобная дробь летевшего из-под колес гравия. И когда Мери спустилась вниз, Барни решительно объявил:

— Ну, когда она объявится здесь снова, это в любом случае будет слишком рано! Но признаюсь, меня провели. Я собирался свить петлю и закинуть ей на шею, но она уверяет, что плохо расслышала, так, будто я сам не гожусь в свидетели, и это несколько выбивает почву у меня из-под ног. Она это распрекрасно понимает. А также и то, что Клайв поверит ей там, где тысячи присяжных потребовали бы ее крови. Что же делать мне? Как мне теперь объясниться с Нелли?

— Будь я на вашем месте, я объяснила бы ей, что мисс Криспин ошиблась, — немного помедлив, ответила Мери.

— То есть… спустить все на тормозах? Позволить Леони уйти от ответа?

— От ответа она не уйдет, — сказала Мери. — Но так как доказать ее вину вы не можете, не стоит усугублять ее отношения с Нелли. Они враждуют, но не могут объявить друг другу войну по всем правилам: обстоятельства заставляют их молчать при встрече и сохранять спокойствие.

Барни с неохотой кивнул:

— Угу. Это из-за Клайва? Но рано или поздно их противостояние выйдет наружу и если ему придется выбирать между подружкой и сестрой… — Замолчав, он потеребил свою нижнюю губу. — Послушайте, что получается. Нелли придется жить рядом с ним, и, если только она не обвинит Леони и не добьется справедливого разбирательства, он вообще не захочет слышать об этом.

— Что-то в этом роде. Мне кажется, мистер Дервент не поверит Нелли, если она скажет о ненависти, питаемой его… вашей кузиной. И без доказательств он воспримет такое обвинение как признак неприязни со стороны Нелли.

Барни снова кивнул:

— Да, так и есть. Только я не несу ответственности за то, до чего Нелли может додуматься самостоятельно. — Замолчав, он уставился на Мери. — Кстати говоря, знаете, что Клайв вообразил, когда я позвонил ему? Он решил, будто что-то случилось с вами.

— Со мной?

— То есть не с Нелли. Я старался рассказать помягче и говорю: «Знаешь, тут случилось несчастье…» Но прежде чем я смог произнести хотя бы имя, он выпалил: «С кем? С Мери?..»

Мери покачала головой:

— Вы, должно быть, ослышались. Он сказал бы «мисс Смит». Не «Мери».

— Хотите верьте, хотите нет, он сказал «Мери». Ну, так и что с того?

— Ничего, разве что он не называет меня иначе как «мисс Смит».

— Да? Ну, значит, он называет вас Мери про себя, — не согласился Барни. Он и не представлял, как хотелось Мери поверить в это.

На протяжении двух недель, истекших прежде, чем Нелли позволили вернуться домой, Мери далеко продвинулась в работе над рукописью. Пожалуй, слишком далеко… Ибо, приступая к окончательной редактуре, она подсчитала, что «пары месяцев», предположительно отпущенных на эту работу, ей может и не понадобиться.

И что тогда? На сей раз никакой работы «про запас». Вместо этого — целый маленький мир, который она теперь разделяла, но который, по всей вероятности, очень скоро позабудет о ней, стоит ей только повернуться к нему спиной. И никто в этом мире — мире Клайва Дервента — не узнает, что, покидая его, сердце Мери будет разрываться от тоски. Никто ей не посочувствует.